Исповедь расстриги. Как воскреснуть из мертвых

Наша Танечка-регент дала мне адрес и телефон своих друзей в маленьком крымском посёлке – так мы оказались в гостеприимном доме отца Александра и его супруги Наташи, подружились с ними на долгие годы, их друзья стали нашими друзьями, и с их помощью мы открывали для себя крымские красоты, недоступные обычным отдыхающим.

А сколько было выпито лёгкого целебного вина, сколько тазиков салата съедено на вечерних посиделках, я молчу про персики и арбузы, ну и конечно же, в Крыму с нами происходили удивительные события и судьбоносные встречи, место для которых в моей будущей книге!

В итоге за три недели мы обе укрепили здоровье, и Алька наконец-то смогла нормально дышать через нос, избавилась от ангин и прочих неприятностей. И нас даже не зацепил знаменитый дефолт, обрушивший курс валют, на наше счастье он случился в самом конце поездки, и за несколько дней до дефолта я успела купить билеты на обратную дорогу.

Но как же трудно после праздника жизни возвращаться к суровой действительности – отца Георгия снова перевели на другой приход в большое село с шолоховским названием, едва он только успел закончить строить колокольню у своей церкви и заложил фундамент нового храма в соседнем селе. Новый приход находился в сорока километрах от нашего города, ни дома для священника, ни храма там не было, служили в старом доме, переоборудованном из помещения Сбербанка, поэтому отец Георгий с матушкой решили вернуться в свою городскую квартиру. Их сын заканчивал школу и жил дома с бабушкой, и Нюшке тоже хотелось учиться в городе, так что семья снова воссоединилась под одной крышей.

А мы с батюшкой колесили по деревням, служили, причащали, соборовали и отпевали покойников, в то время наши отношения скорее напоминали фронтовую дружбу, когда от постоянной усталости уже не до церемоний, быть бы живу. Я помню бесконечные сельские дороги, степь, перелески, местами непролазная грязь, убогие дома, и какая-то беспросветная тяжесть на сердце в ожидании неизбежного.

Время шло, пролетел 1999 год, напряжение усиливалось, один за другим громыхали церковные скандалы: то в соседнем скиту настоятельница с родной сестрой убежали, полностью обчистив свою обитель, они вывезли не только все деньги, но даже банки с консервами и запас туалетной бумаги, оставив сестёр ни с чем, то в другом монастыре нашей епархии сёстры с топором набросились на игуменью, когда их духовник попросил его защитить, и тогда в монастырь был отправлен целый автобус со священниками, чтобы усмирить насельниц.

Ничего хорошего из этого не получилось, разъярённые сёстры кинулись в драку, завязалась рукопашная, и в довершение всё снимало зарубежное телевидение, а побитые отцы потом нервно пили чай с валерьянкой у нас за столом, прежде чем разъехаться по домам. Так что я знаю подробности от очевидцев.

Наступил долгожданный 2000 год, весь мир бурно праздновал миллениум, а мы молились до исступления, но так ничего и не случилось. Потом ещё торжественнее отмечали 2001 год, мол, именно с него начинается двадцать первый век, а моя шестнадцатилетняя дочь готовилась к выпускным экзаменам в школе.

Она продолжала проводить в монастыре всё свободное время, но ещё в девятом классе вдруг будто проснулась и начала с интересом учиться, сама поступила в лицей и весной просто так пошла на олимпиаду в университет, где заняла призовое место и была автоматически зачислена на филологический факультет без вступительных экзаменов. Я умоляла её помалкивать и сама молчала, пока не увидела мою Алину в списке студентов.

В суете проносилось время, конец света всё не наступал, а у Али в семнадцать лет вдруг начался переходный возраст. Это случилось, когда все её ровесницы уже давно перебесились, а я расслабилась, наивно полагая, что монастырская жизнь избавила нас обеих от этой проблемы, но увы!..

Все страсти-мордасти усугублялись ещё и тем, что в мою барышню влюбились сразу два иеромонаха-соперника, посещавших наш дом по очереди, а им ну никак нельзя думать о девушках до конца своих дней. Что я при этом чувствовала – напишу в книге, вот выпью валерьянки и всё расскажу!

Наступил 2002 год, но никакого конца света так и не случилось, зато у нас дома появился первый компьютер, древнее железо, его подарил Алин отец. Потом второй компьютер мы купили сами, и он пугал благочестивых гостей своим бесовским монитором – ведь всем известно, что это искушение от Антихриста, его сети ловчие по всей земле растянуты, и всякий в ту сеть попадёт. Вот и мы попали, сами покупали диски и смотрели кино и мультфильмы.

Мой мораторий на кино тоже длился двенадцать лет, и он внезапно прервался третьим фильмом «Матрицы», буквально взорвавшим мой внутренний мир. Мы с Алькой ездили в гости к родственникам, и они уговорили меня пойти в кино всем вместе – так блокбастеры ворвались в мою жизнь, чтобы радикально её изменить.