Исповедь «святой грешницы». Любовный дневник эпохи Возрождения

Предел глупости у Рима оказался столь высок, что даже нарочно распространяемые Святым отцом гнусности о яде в кольце, ключе с отравленным шипом или кантарелле принимались на веру. Объяви Святой отец о завтрашнем Втором пришествии, не поверили бы, а в то, что, накапав в кубок с вином яд, можно отравить человека столь ловко, что он умрет через неделю, верят.

Ни один аптекарь не сможет точно назвать количество яда, необходимое для отсроченного отравления человека, ведь тот может выпить весь кубок или только часть его, съесть много жирного и сладкого или не есть совсем и без отравления чувствовать себя нездоровым либо быть в хорошем настроении и самочувствии.

Но кто-то пустил слух, что кантарелла способна убивать с точностью до выбранного отравителем часа, и все поверили.

Нелепые слухи, что папа Александр именно так убивает неугодных ему кардиналов, подхватили и сами кардиналы. Мне известны случаи, когда кардиналы заболевали, просто побывав на ужине у Святого отца, их никто не травил, но, будучи твердо уверенными, что яд действует, они ложись в постель в лихорадке и с коликами в животе. Лекарям понадобилось всего лишь напоить их опиумной настойкой, чтобы за время сна беспокойство прошло.

Этим страхом пользовались претенденты на кардинальскую шапку. Достаточно престарелому и больному кардиналу всыпать в вино у него же дома какое-то безобидное средство, как он, подозревая, что отравлен, ложился и умирал.

На отравление кантареллой списывали все смерти в Ватикане и половину смертей Рима – от «французской болезни», проказы, лихорадки, оспы, чумы, несварения желудка и даже старости. Бывали и отравления, только кантарелла ни при чем, травили те, кто надеялся занять место отравленного.

Но разве до папы Александра не умирали от тех же болезней? Папа Иннокентий много лет болел проказой, от нее и умер…

И снова пробел. Видимо, это письмо попало в воду, поскольку его текст пострадал наиболее сильно. Он размыт. Остается только догадываться, какие еще случаи отравления вспомнила Лукреция.

Я испытывала уныние не единожды, поскольку судьба не всегда была ко мне благосклонна, Вам это известно. Но настоящее уныние овладело мной лишь однажды – после гибели Альфонсо Арагонского герцога Бишелье.

Ваше Преосвященство едва ли знали этого молодого человека, тем более об обстоятельствах его гибели. Из Ваших вопросов я поняла, что Вы не читали моих первых посланий, потому вынуждена кое-что повторить.

Женщина предназначена для замужества, для семейной жизни. Если она счастлива с мужем, все остальное уже неважно, можно перенести любые неудобства и даже лишения. Я знаю это, хотя настоящих лишений, хвала Господу, не переносила. Счастливый брак – основа счастья женщины, без пусть даже не любви, но без взаимного уважения в семье не может быть счастливых и здоровых детей. Зато в хорошей семье не будет женских измен (мужские, к сожалению, неизбежны в любом случае).

Мой первый брак был исключительно несчастным.

Думаю, Вам о нем известно, но лишь с внешней стороны. Я писала о наших с Джованни Сфорца отношениях, кроме того, кардиналу Асканио Сфорца знакомы нрав и судьба его племянника, но повторю еще раз.

Я была дважды помолвлена, в синьора Гаспаро де Прочидо была даже влюблена по рассказам о нем. Да, донна Адриана, желая подготовить меня к будущему браку, превозносила графа де Прочидо до небес, твердя, что он хорош собой, обходителен и будет прекрасным мужем. А что касается дукатов, то их хватает и у моего отца. Владения дона Гаспаро подле Неаполя, там морской климат, а это куда лучше для моего здоровья, чем болота Рима…

Мне не хотелось уезжать от отца, мамы и братьев в Неаполитанское королевство, но это ближе к Испании, где жил мой первый жених. Я и сейчас не отличаюсь крепостью здоровья и сложения, а в одиннадцать лет, когда была заключена первая помолвка, вся состояла из одних углов. Едва ли тоненькая, хрупкая девочка могла стать настоящей супругой, потому помолвка предусматривала нашу свадьбу через два года, а воссоединение еще через полгода. У отца была надежда убедить моего будущего супруга пожить в Риме. Это устраивало всех, а я чувствовала себя рядом с отцом по-настоящему защищенной.

Но когда я уже была готова принять свое предстоящее замужество всем сердцем, отец стал папой Александром VI. Сначала я, как и все мы, радовалась, особенно глядя на ликующую Джулию. Ликовали и Чезаре с Хуаном, и донна Адриана. Родриго Борджиа стал папой Александром!

Во время первого же приема пришел испуг – на троне сидел человек с внешностью моего обожаемого отца, но облаченный в нечто ослепительное, символизирующее то, что перед нами наместник Бога на Земле, представляющий Его. Я испугалась, что потеряла отца, теперь он был Святым отцом для всех. Кардинал Родриго Борджиа мог иметь детей, а папа Александр? Хотелось крикнуть: «А как же мы, твои дети?!»