Исповедь заключенного (СИ)

— Отвечай же, подонок. — Тимоти дал ему пощечину. Мужчина неожиданно заплакал. Выглядел он убого, но почему-то вызывал у меня смешанные чувства: я сам еще не понимал, что со мной происходит, но, похоже, мне было его немного жаль. Я совершенно не знал его, не видел состава его преступления — все это было известно мне лишь со слов Снайпера. Он был обычным, серым мещанином, из тех, кто не может ни причинить зла, ни совершить что-то благое. Возможно, я ошибался. И потому мне хотелось, чтобы мы поскорее покончили с ним и убрались восвояси.

Жертва Стэнтона заливалась слезами и соплями на прикроватном коврике.

— Простите… это… вышло… случайно. Я случайно задел его… я не хотел.

— Ах, ты все помнишь, сука. — Тимоти нанес удар в солнечное сплетение, и мужчина согнулся пополам, выплюнув струйку крови. Он упал на пол, губы его еще шевелились.

— Можете убить меня… я… виноват… но не трогайте Люси… и…

Стэнтон резко выпрямился во весь рост. Затем подошел ко мне и хладнокровно пристрелил лежавшую у моих ног супругу убитого.

Я смотрел на него, и страх обуял меня с новой силой. Что-то случилось с Тимоти Стэнтоном, он больше не тот Тимоти, которого я знал.

— Зачем ты убил ее?

Тимоти метнул на меня тяжелый взгляд.

— Она свидетель. Или ты хотел оставить ее в живых, чтобы она натравила на нас всех копов Огайо?

Он был прав; я не подумал об этом, поддавшись невнятной слабости. Да что же со мной такое? Раньше я убивал не задумываясь, испытывая истинное наслаждение от восстановления справедливости. Но в этом случае мне упорно казалось, что мы были несправедливы. «Он убил отца Тимоти, мы должны были отомстить», — подумал я. «Но разве мы договаривались на его жену? Око за око и зуб за зуб», — заметил внутренний голос.

— Ты что, завис? Эй! — окрик Снайпера оторвал меня от размышлений. — Я привел тебя сюда, не только чтобы ты помог мне — кстати, спасибо — но и чтобы доставить тебе удовольствие. Я хочу, чтобы ты снял кожу с его лица — но не с трупа. Заживо! И сам хочу посмотреть на это.

Он уставился на меня с кровожадностью, вращая красными белками. Я сделал еще один шаг назад.

— А если я не хочу?

Снайпер взорвался:

— Как это ты не хочешь? Что с тобой? Это мечта всей моей жизни! Когда я только в первый раз увидел тех, кого ты убил, по телеку, то сразу решил, что должен познакомиться с тобой во что бы то ни стало. Вот тот чувак, подумал я, который мне нужен! Вот тот, кто поможет отплатить сполна за все, что я перенес! За нищету, за отчаяние, за мою бедную мать!

Обезумев, он начал бегать по комнате, круша мебель.

— Да я все ему здесь уничтожу! Все, что он нажил!

Тимоти выскочил в коридор и с ожесточением принялся колотить по стенам, ломая хрупкие деревянные панели и разбивая вдребезги цветочные горшки. Я подошел к лежащему на полу мужчине, присел рядом на корточки. Он не двигался и, кажется, уже не дышал.

— Он мертв, — сказал я больше самому себе, чем Тимоти. Эта новость привела Снайпера в еще большую ярость. Он завыл по-волчьи и выломал какую-то дверь возле лестницы. И вдруг застыл на пороге. Странно усмехнувшись, Стэнтон вынул пистолет и прошел внутрь. Я бросился за ним.

Это была детская; и сейчас четыре пары глаз в ужасе смотрели на нас из-под кровати. Стэнтон вытащил детей одного за другим и построил их в ряд. Два мальчика лет восьми и две девочки помладше не плакали: они застыли в оцепенении, неотрывно глядя на Тимоти. Они слышали все, что происходило в спальне родителей и в коридоре, и догадывались, что их ожидало.

— Не делай этого, Снайпер, — сказал я. — Прошу тебя, не делай этого. Дети ни в чем не виноваты.

Он повернулся ко мне:

— Не виноваты? Я сказал, что уничтожу все, что принадлежит этой сволочи? И я так и сделаю! Почему я не должен убивать выродков своего врага? Я хочу вырезать весь его род! Все, что к нему относится!

— Я не позволю тебе. — Я пытался говорить холодно, но волнение меня выдавало. Все, что натворил здесь Стэнтон, уже перешло за грани возможного. — Я думал, что мы приехали сюда, чтобы убить того, кто застрелил твоего отца. Он убил его в честной перестрелке. Оставил в живых твою мать. И тебя. А ты уже прикончил его жену. Собирался использовать меня, как палача. И намерен убить его детей. Остановись… друг.

Я впервые произнес это слово. Мне очень тяжело далось произнести его. И сразу понял, что зря это сделал. Тимоти залился грубым смехом.

— Я тебе не друг, псих ты конченый. То ты убиваешь людей пачками, а то тебе жаль какого-то ублюдка, который — между прочим — сломал мне жизнь! А теперь смотри, что я сделаю. И если ты не будешь выполнять мои приказы — тебя ждет то же самое.

Он резко вскинул руку. Четыре выстрела подряд отдались в моей голове чудовищной болью. Но прежде чем ствол прекратил дымиться, раздался пятый выстрел. Это я стрелял в Тимоти Стэнтона.