Испытание

Как могу, оказываю ему первую помощь. Проверяю еще раз дыхание и пульс – есть. Переворачиваю его на бок, чтобы не задохнулся. Сильных внешних кровотечений нет, и на этом посильная для меня первая помощь исчерпана. Его лучше больше вообще не трогать, чтобы ненароком не повредить еще что-нибудь. Мне остается только ждать скорой, Игоревича и следить, чтобы малолетние очухавшиеся бандиты не сбежали.

Машина «Скорой помощи», полицейский наряд и Игоревич приезжают почти одновременно. Высыпавший народ осуществлять первую помощь и задержание не торопится.

– Кто тут кто? – спрашивает следователь. От него ощутимо разит перегаром, и, поняв, что я заметил, извиняюще жмет плечами: – Ты меня из-за стола выдернул.

– И сами за рулем?

– Тебе шашечки или ехать, Панфилов?

– Да ехать, ехать. Жаль только, что перед законом все равны, но есть те, кто ровнее.

Игоревич поднимает бровь и криво ухмыляется:

– Рыба гниет с головы. Короче, кто?

– Вон того седого избивали.

– Понял, минуту, – он отходит и раздает команды. Вернувшись, говорит: – Деталями поделишься?

– Неформально?

– Конечно.

– Тогда вам понадобится бумага, ручка и десять минут времени.

– Пойдем, сядем в машину тогда…

Закончив записывать все эпизоды, которые я ему надиктовал, он закуривает. Выдохнув дым кольцами в окно, он между делом спрашивает:

– Подбросить?

– Сам дойду. Спасибо, что сразу приехали. Что поверили…

– Насчет «поверили» – это мало, ты же понимаешь. Нужны признания. Будем колоть, и даже не спрашивай, как. Но методы допроса у нас теперь, благодаря тебе, будут щадящими. Рассадим их раздельно, а с той информацией, что ты дал, они заговорят – запоют! – как миленькие! У тебя все?

– Да. Пойду я. Доброй ночи, Дмитрий Юрьевич! – я открываю дверь машины, чтобы выйти.

– Ночка будет та еще, если все, что ты сообщил, подтвердится.

Через минуту я остаюсь в переулке один. Немного досадуя, что цель моего встревания в стычку не достигнута, но радуясь, что спас чью-то жизнь. Даже если жертва шакалов не выживет, выживет много тех, кто мог бы им еще попасться.

И только когда я, уже находясь дома, смываю с себя пот и грязь прошедшего дня, система разрождается серией. Комбо ударное:

Внимание, вы совершили важное социальное деяние! Вами предотвращена гибель Парфенова Андрея Сергеевича. Это могло негативно сказаться для роста уровня социальной значимости его сына, Парфенова Сергея Андреевича, с вероятностью 93,69 % будущего великого ученого-физика, соавтора теории Парфенова-Ковтуна, создателя трикодера.

Получены очки опыта за важное социальное деяние: 9000.

Поздравляем! Вы подняли уровень!

Ваш текущий уровень социальной значимости – 19!

Доступны очки характеристик: 2.

Доступны очки навыков: 1.

Очков опыта до следующего уровня социальной значимости: 3280/20000.

Скатившись по стенке душевой кабинки вниз, я какое-то время не могу ни читать, ни стоять – пароксизмы удовольствия слишком сильны в этот раз. Поэтому, следующее сообщение, развернувшееся на все поле зрения, я осознаю не сразу.

Внимание! Зафиксировано аномальное количество случаев агрессии в отношении носителя с высоким уровнем социальной значимости, в том числе, особями, многократно низшими по уровню.

Индекс безопасности среды обитания носителя может быть пересмотрен и понижен до значения «оранжевый». Станет доступно свободных очков основных характеристик для распределения: 3.

Значение ограничения «Не более одной героической способности на каждые десять уровней социальной значимости носителя» может быть понижено до «Не более одной героической способности на каждые пять уровней социальной значимости носителя».

Принять? Отказаться?

Ужасно, ужасно! Совсем эти особи, «многократно низшие по уровню», нюх потеряли! Да и те, что повыше, недалеко ушли.

Что ж, будем воспитывать.

Глава 17. Боги слепы