Испытание богов

– Может, и не могу. Но я ни разу не подвела его. И я не сделаю этого сейчас.

С этими словами я иду в свою комнату и, тяжело дыша, сажусь на кровать. Даже если за исчезновением Кирана стоит что-то еще, эти двое правы: мне срочно нужно разгадать загадку. И если нельзя справиться с ней честным путем, придется найти обходной…

Я выхожу в коридор и бегу до молитвенного зала. Сводчатый потолок здесь украшает красочная мозаика. В комнате много темных деревянных скамеек, а перед ними, у алтаря, стоит на коленях первосвященник и молится. Он снял головной убор, и его золотистые волосы заставляют меня на мгновение застыть. Он один из нас, араса, и все же он готов пожертвовать любым из нас. Я отгоняю эту мысль и пытаюсь проникнуть в его душу. Здесь, в комнате, никого, кроме нас двоих, нет, и все же бесчисленные эмоции обрушиваются на меня со всех сторон. Самая сильная из них – сожаление, которое испытывает первосвященник. Но у меня нет времени поддаваться этому чувству, и я продолжаю рыться в его душе. Погружаюсь все глубже и глубже, пока в сознании не проскальзывает загадка. Увы, не моя. Но я продолжаю искать, и наконец в мыслях первосвященника всплывает мое задание, за которым следует хитрость, из-за которой он, по-видимому, и раскаивается.

– Нельзя рыться в душе другого человека, – тихо говорит он. Я вздрагиваю и перестаю видеть его чувства.

– Я думала, что мы можем пользоваться нашими дарами, – отвечаю я и иду по центральному проходу к скамье в первом ряду. Первосвященник все еще стоит, закрыв глаза и сложив руки для молитвы. Проходит несколько минут, прежде чем он поворачивается ко мне.

– Ты нашла то, что искала?

– Что моя загадка ни в чем не заключается? – отвечаю я в надежде, что он согласится со мной.

– Неужели в этом мире есть вещи, которые не являются загадками?

– Есть неразрешимые загадки, – шепчу я, потому что комната вызывает во мне странное благоговение.

– И все же ты еще не сдалась.

– Нет, – говорю я, глядя на старые витражные окна молитвенной комнаты. Солнечный свет, проходящий сквозь стекла, рисует искусные узоры на скамьях.

– Это не загадка… – задумчиво говорю я и сажусь на скамью. – Это ловушка, не так ли? Монарх знает, кто я на самом деле.

Говорить об этом с первосвященником рискованно. Но я чувствую в его душе, что он предан Каррису меньше, чем я ожидала.

– Если я решу загадку, установив связь с Эмзой и Калипаром, это подтвердит мое происхождение. Но если я не назову решение, меня… посадят в тюрьму или передадут Утландам.

Первосвященник кивает.

– Все есть загадка. А эта – твоя.

Он смотрит на меня так, словно видит во мне нечто большее. Словно видит то, во что я уже давно не верю.

– Итак, моя задача заключается в том, что я должна разгадать загадку, не разгадывая ее, – говорю я смиренно и отчаянно. Все во мне немеет и холодеет. Так многое изменилось.

– Мой брат все еще здесь? – осторожно спрашиваю я.

Первосвященник не проявляет никакого возбуждения. Затем резко смотрит на меня.

– Твоя мать когда-то сражалась за тебя так же, как ты сейчас сражаешься за истинное лицо, Сари.

Я с трудом сглатываю, когда он упоминает Марру и называет меня по имени.

– Она была здесь во время своего Бега. И я тогда почувствовал в ней вторую жизнь.

Первосвященник проводит ладонью по своей одежде и задумчиво смотрит на свечу, словно предается воспоминаниям.

– Она тоже сидела здесь и просила меня о помощи. Но заботы у нее были другие.

– Она была беременна.

Первосвященник кивает, а затем тянется к маленькой Хамзе, лежащей перед ним на скамейке.

– Она попросила меня назвать имя Теневого мага, способного снять проклятие с ее ребенка.

– Проклятие? – подхватываю я, потирая мокрые от пота пальцы друг о друга.

– Проклятие твоего наследия.

– Мои воспоминания… – говорю я, с любопытством глядя на первосвященника.

– Да, Сари. Но кроме них было еще кое-что. Ты же знаешь, что альбы обманывали богов масками смертных. Они создали эти мощные маски и надели их на четырех альбов, чтобы те выглядели как настоящие люди. Так они могли соблазнить богов и смешать свою кровь с божественной. Альбы держали в секрете всех своих потомков, в то время как род Эмзы становился все больше и больше. Она несла в себе много любви. И эту любовь она передала своим потомкам, которые многочисленно размножились. Пока в один прекрасный день не выросло последнее поколение, которое маска смертных еще могла защитить.

– Но, – шепчу я слабым голосом, – я же человек.

– Да, – мягко говорит первосвященник, очень осторожно касаясь моего плеча. – По крайней мере, тебе кажется, что это так. Но твой брат всегда видел тебя такой, какая ты есть на самом деле. – Он откашливается и снова смотрит вперед. – Я рассказал твоей Марре о Киранате. Он дольше всех был моим Теневым магом, и я доверял ему больше, чем себе. Твоя Марра разыскала его и попросила о помощи.

Я вспоминаю образы Кирана и моей Марры. Значит, тогда он служил первосвященнику.

– Она не знала, что ты родишься альбом. Но Киранат увидел и предотвратил это.

– Как ему это удалось? – спрашиваю я ошеломленно и нетерпеливо.