Испытание человека (Пуруша-парикша)

Принцесса сказала: «Подружка Шашилекха! Ты — словно мое второе сердце, любящая и преданная наперсница. Разве я могу что-то скрывать от тебя? Послушай же, почему я отвергаю мужчин. В прошлом рождении однажды я бродила по лугу[223], среди изобилия молодых побегов травы. Мой супруг, пятнистый олень, который меня очень любил, был там же, неподалеку. И вот охотники, любители охоты на оленей, окружили тот луг сетью. Я была беременна, не могла бежать и сказала мужу: “Олень! Ты ведь высоко прыгаешь. Перепрыгни через сеть и беги отсюда, спасай свою жизнь. Не погибай из-за любви ко мне. Меня ты все равно теперь не спасешь”. Но он, злодей, хоть и мог бы бежать, не бежал. Связанный любовью ко мне, погиб — убили его охотники. Умирая, он смотрел на меня и читал такие стихи:

Преданные
любви ценители,
искусные в искусствах,
Любящие
друг друга истинно,
как Парвати и Шива,
Когда-нибудь,
высокородные,
мы вновь соединимся:
Нить верности,
связующую нас,
смерть разорвать не сможет.

Вслед за ним, нетронутая стрелами охотников, умерла и я: мое сердце разорвалось от печали по мужу. Благодаря такой преданности супругу я на этот раз родилась принцессой, помнящей свое прежнее рождение. И вот теперь, в этом рождении, вспоминая достоинства моего супруга, но не в силах обрести его вновь, я не могу даже смотреть на других мужчин — что уж говорить о замужестве!»

“Шашилекха” сказала: “О принцесса! А знаешь ли ты, где он теперь, твой супруг?” Принцесса сказала: “Я помню лишь то, что было с нами в прошлом рождении. Но где он теперь, владыка моей жизни, я не знаю. Ведь в новом рождении он обрел другое тело — как же мне узнать его?” Сказав так, она заплакала: “Шашилекха” сказала: “О принцесса! Не предавайся отчаянию. Судьба найдет средство помочь тебе”.

Затем Шашидэва, как был, в женском наряде, пошел к Муладэве и все это ему рассказал. А потом вернулся к принцессе. Муладэва же, который был искусен в науке живописи, нарисовал картину: на одном краю полотна он изобразил историю четы оленей согласно услышанному рассказу, а на другом краю — принцессу и себя. Затем Муладэва пришел с этой картиной во дворец и показал ее принцессе. Принцесса, увидев картину и вспомнив свое прежнее рождение, расплакалась. Увидев ее плачущей, “Шашилекха” сказала: “О принцесса! Почему ты плачешь? Ах ты негодный разносчик картин! Ах ты злодей и плут! Что ты показал моей госпоже? Чем ты ее опечалил?” Принцесса сказала: “Подружка! Не говори с ним грубо, он не злодей и не плут. Знай: он и есть владыка моей души”. “Шашилекха” сказала: “А как ты его узнала?” Принцесса сказала: “Я узнала его по тому, что изображено на картине”. “Шашилекха” сказала: “Мало ли что плут может изобразить на картине!” Принцесса сказала: “Может, если знает. Но как плуту знать, что было со мною в прежнем рождении?” “Шашилекха” сказала: “Если ты где-нибудь рассказывала об этом, он мог и узнать”. Принцесса сказала: “Я рассказывала об этом только тебе”. “Шашилекха” сказала: “Рассказанное верному другу — это все равно что нерассказанное. Если, кроме меня, никто об этом не знает, то, значит, в самом деле он и есть твой супруг“.

И принцесса выбрала Муладэву себе в мужья. Затем обо всем рассказали радже, и он устроил свадьбу дочери и Муладэвы, отпраздновав эту свадьбу с пением, музыкой и танцами. Так благодаря науке живописи Муладэва осуществил свое сердечное желание.

Поистине:

Ни знанье Вед, ни в шастрах искушенность,
Ни милость Шивы не приносят в мире
Того, что достигается искусством
Поэта, музыканта, живописца.

На этом кончается рассказ о человеке, искусном в живописи.

22 РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ИСКУСНОМ В ПЕНИИ

Того, кто пением своим
живых искусно радует,
Кто славу пением добыл,
зовут “искусным в пении”.

Правил некогда в столичном городе Горакшапуре[224] раджа по имени Удаясинха. Он был изысканным и щедрым ценителем достоинств, и поэтому люди достойные прибегали к его покровительству. Однажды ко двору Удаясинхи из страны Тирабхукти[225] пришел певец по имени Каланидхи[226]. Он так пел во время царского богослужения, что все придворные восхвалили его, а раджа одарил его золотом. Услышав, как его хвалят, и увидев, как его одаривают, все местные певцы вознегодовали. Охваченные завистью, они бранили Каланидхи. А радже они заявили: “Владыка! Этот иноземный певец только по имени — Каланидхи, сокровищница искусств. Искусства пения он совсем не знает[227]. Зачем владыка награждает его? Ведь сказано: