Испытание „Словом…“

Самый текст законов разсудили мы напечатать в пол страницы церьковными буквами ради лучшего изображения древних слов и правописания, а против текста, в другом столбце, поставить преложение на нынешнее наречие гражданскими буквами; под каждою же статьёю внизу приложить объяснение и толкование слов, вышедших из употребления, дабы Читатель мог удобно смысл текста, по толкованию слов, понимать и видеть, сходно ли с ним сделано нами преложение; и так всё то, что напечатано церьковными буквами, есть находящееся в древнем рукописном списке издаваемых законов, а напечатанное гражданскими буквами есть сочинённое нами. — Текст законов точно так напечатан, как он в рукописи находится, без всякия перемены, не только в словах, ниже в одной букве; равно и статьи разделены также как и там, но прибавлены только числа главам и статьям для удобнейшего приискания мест, в случае ссылки на них. — Где нашлись в списке, которому мы следовали, упущения в словах, небрежением писца учинённые, а в других списках оные слова находятся, те мы внесли в текст без всякого усомнения; находящиеся же в других списках отмены в словах и целых речах показали токмо в примечаниях. — Хотя же в некоторых статьях закона Ярославова и ясно видели мы, что слова и речи перемешаны, то есть задния поставлены на переди, а передние назади, яко в 1-м название Русин, долженствующее быть на конце речи с прочими находящимися там отечественными названиями, поставлено напереди весьма не к стати; но мы не осмелилися перенести его на приличное ему место, но оставили тут, где оно стоит в подлиннике. Приметили мы также, что инде целые статьи или переставлены с места на другое не по приличию, или одна статья разделена на две и последняя половина приставлена ко другой, что Читатель сам удобно усмотрит; другия ж так повреждены от переписок, что о подлинном их смысле должно было доходить догадкою, и с великим трудом, однако ж ни тех, ни других отнюдь мы не поправляли.

Всё так и оказалось. Сравнив структуру текста, последовательность статей и глав, порядок слов, сами слова и те ошибки, которые могли быть исправлены без ущерба для памятника, но не исправлены, вплоть до таких мелочей, как возникшее в одном случае выносное «т» — для него в оригинале, по-видимому, не хватило места у края страницы, — я мог с уверенностью сказать, что в руках Болтина был неизвестный нам список «Правды Руской», который он воспроизвёл со всей тщательностью. Больше того, как я писал в 1973 году в «Вопросах истории» в статье, посвящённой этим разысканиям, на руках Болтина, кроме печатного Татищевского списка Краткой редакции, были рукописные списки ещё двух видов Пространной редакции — вид Оболенско-Карамзинский и вид Музейский, к которому оказался близок текст, изданный в 1792 году. Наоборот, Музейский II список и список Воскресенский, который позднейшие критики пытались сопоставить с текстом болтинского издания, остались Болтину неизвестны. Связь Болтинского списка с Воскресенским списком была, но она была иной, чем то пытались представить.