Испытание смертью

Мгновение и Жнец оказывается позади – Робур чувствует, как его шея оказалась в тисках двух смертоносных лезвий. Соприкоснувшись с холодной сталью, он услышал тысячи мёртвых голосов, разрывающих его сознание. Они взывали к нему, молили присоединиться к нему – прямо как в Лабиринте… Силой он прогнал призраков прошлого из своей головы.

– Слуга мерзкого вора, – произнёс аватар Смерти неестественно холодным и неживым голосом. – Твой Повелитель слишком часто крал у меня тех, чьё время уже вышло.

– Тогда и спрашивай с нег… – остриё лезвия опасно дернулось, оставив небольшую кровоточащую рану.

– Ты также посмел напасть на моего чемпиона и моё новорождённое дитя,– от её безжизненного голоса Робура бросало в дрожь. – И я выношу тебе приговор – смерть.

Даже с новой силой у него не было и шанса на спасение – сейчас он это ясно видел. Она полностью подавила его лишь одной своей силой, полностью сломив волю к борьбе. Внезапный страх смерти овладел им – внутри всё похолодело. Робур хотел жить, он был готов молить Бледную Госпожу, молить саму Смерть сохранить ему жизнь; он даже был готов предать своего господина…

– Пока ты служишь мне, – внезапно, Робур вспомнил слова, не так давно произнесённые ему Регрессором, – ты никогда не умрёшь.

Они придали уверенности и сил Робуру – тот нагло усмехнулся, посмотрев прямо в глаза самой Смерти и произнёс:

– Я не боюсь тебя, старая кар…

В туже секунду голова Робура упала к ногам Второго. Демон с удовольствием наступил на голову слуги Регрессора – мёртвая ухмылка так и застыла на его лице, а остекленевшие глаза были широко раскрыты.

Внезапно Даниил издал болезненный хрип и Второй тут же позабыл об поверженном враге, подскочив к кровати своего истинного господина. Аватар Оригинала был совсем плох: кожа ещё сильнее побледнела и обвисла, почти все волосы выпали, рассыпавшись десятками огоньков.

– Повелитель! – отчаянно крикнул Второй, но Даниил уже будто бы его не слышал. Всё его внимание было приковано к силуэту Бледной Госпожи.

– Готова ли ты забрать меня, Смерть?.. – его невидящий взгляд устремился на силуэт юной девушки, витающий над Жнецом.

В отличии от всего остального мира, именно её он видел, как никогда чётко.

– Бедное дитя, – её призрак ласково коснулся щеки Даниила. Холод её рук обжог почти так же сильно, как если бы это был настоящий огонь. – Я должна была забрать тебя ещё раньше…

– Там… в Испытании… Я увидел силуэт ангела, в конце сражения с Лизой, – воспоминание о том событии ярко пролетели перед его глазами. – Я думал, что именно она была тем ангелам и лишь сейчас я понял насколько ошибался… Ангел Смерти – это была ты… И ты хотела забрать меня с собой.

Бледная Госпожа грустно улыбнулась.

– Всё верно.

– Почему ты им не помешала? – в голосе Даниила проскочила почти детская обида.

– Прости. У меня есть правила, как и у всех остальных: я не могу забрать твою душу, если на тебя претендует кто-то ещё. Но в конце концов все вы окажитесь в моих объятьях… Этой участи не избежит никто: ни Регрессор, ни твой Оригинал, ни даже всемогущие Боги.

– Тогда… ты заберёшь меня сейчас? – с некой надеждой спросил Даниил. Смерть покачала головой.

– Ты связан с Оригиналом, что воплощает в себе Даниила, Люцифера и Новуса – ваши жизни неотрывно связаны с вами. Единственное что я могу сделать – отправить твою искру прямо к нему.

– Но ведь я не спас Первого! – отчаянно произнёс Даниил. – Я поклялся ему, что спасу его.

– Некоторым обещанием никогда не суждено сбыться, – от этих безжалостных слов в груди Даниила защемило, а по щеке скатилась одинокая слезы. – Но тебе не стоит беспокоится. Мой чемпион, – она посмотрела на Чёрную Смерть, – поможет моему неврождённому дитя вернуть своего потерянного брата. – Сейчас её взгляд упал на смущённого Второго и вместо привычного холода – в нём промелькнуло тепло. – Вместе они смогут его освободить, это я тебе обещаю.

– Я… рад… – последний вздох покинул уста Даниила. Его остекленевший взгляд застыл на потолке.

Второй не смог сдержать горьких слёз, упав на колени перед своим повелителем.

– Это я во всём виноват… – Второй корил себя за страдания брата и за потерю вновь обретённого господина.