Истерли Холл

– Но нам потребуются сады, где гости могли бы прогуливаться, – сказала она.

Он засмеялся.

– Я так и думал, что ты это скажешь.

Ночь еще не наступила, и, когда они направились к восточному крылу, ей почудилось какое-то движение у дальних конюшен, где стояли запряжные и охотничьи лошади, в том числе Скакун. Но не рядом, а сзади. Саймону тоже что-то показалось, и они пошли вперед, но потом остановились.

– Это Норман, он проверяет Скакуна. Жеребец вроде как споткнулся на булыжнике, – сказал Саймон, притянув ее к себе и целуя.

– Мне скоро надо уходить. Старик вышел на тропу войны, потому что младшие садовники все разбежались после работы. Он решил, что солнце повредило нам мозги.

Она поднялась на цыпочках, притянула его голову к себе и прижалась губами к его губам. Она отпустила его, только когда почувствовала, что он начал смеяться.

– Я так влюблен в тебя, и ты так меня волнуешь. Мы на верном пути, Эви. Уже недолго осталось ждать.

У дальних конюшен лошади как будто участвовали в разговоре, они тихонько заржали и переступали копытами в стойлах. Эви махнула рукой в их сторону и, улыбаясь, сказала:

– Видишь, они согласны.

Саймон шагнул вперед.

– Что это?

Она посмотрела туда, куда он указывал, и сначала ничего не заметила, но потом ей показалось, что оттуда идет дым. Или что это было? Хотя ночь еще не полностью опустилась, рассмотреть что-то с такого расстояния было невозможно. Они ускорили шаг. Теперь они уже почувствовали запах дыма, да, точно, белая струйка просачивалась из сарая с сеном за конюшнями.

– Господи, – выдохнул Саймон.

– Это не в стойлах, – прошептала она. Они бросились бегом к конюшням. Теперь дым уже шел клубами. Они услышали ржание и удары копыт. Лошади брыкались и рвались из стойл.

– Давай. – Саймон схватил ее за руку, и они побежали по дорожке к конюшням. Кусты роз вцепились ей в юбку. Она рывком освободилась и крикнула:

– Беги, ты быстрее успеешь!

Он прибежал первым и сразу же бросился к двойным дверям. Она увидела, как он дернул за ручку и выругался.

– Черт, там висячие замки!

Дым выходил из-под огромных тяжелых дверей, и ржание перешло в пронзительный визг.

Эви метнулась к пожарному колоколу, дернула изо всех сил и закричала:

– Пожар! Пожар!

Саймон искал что-нибудь, стальной прут, кирпич, и наконец у стены нашел лопату. Он начал бить по замку. Громкие удары и звук колокола вызывали еще бо́льшую панику у лошадей. Удары копыт и лошадиный визг усилились, и теперь уже стало слышно потрескиванье огня.

– Господи, Эви, проклятый замок не поддается, я не могу разбить его.

Эви все сильнее била в колокол и уже вопила что есть мочи:

– Пожар!

Во дворе уже появились конюшенные с Норманом во главе, и наконец замок разлетелся. Эви и Саймон вместе с конюшенными бросились внутрь, но ворвавшийся воздух разжег пламя, и сухая солома быстро запылала. Их отбросило наружу, но никто не пострадал. Вокруг трещало в огне сено и солома, и раздавалось пронзительное повизгивание лошадей. К ним присоединились Арчи и Джеймс под руководством мистера Харви, но его оттеснил Норман, отдававший четкие указания. Все бросились открывать стойла и выводить лошадей. Охотничьи жеребцы становились на дыбы и брыкались в дыму на фоне языков пламени.

Прибежали садовники, и старший садовник, Стэн, отправил их качать воду из пруда. Эви вернулась к заднему стойлу, схватила поводья брыкающейся кобылы и без всякого страха вывела ее наружу. Она увидела, что Саймон делает то же самое, обходя пламя и кашляя в дыму и увертываясь от горящей соломы.

В конюшни ворвался Роджер и выхватил поводья охотничьего жеребца у конюшенного.

– Иди за следующим.

Он вывел его наружу, прислоняясь к могучему плечу, заставляя жеребца перейти на шаг. Эви, выйдя за ним, отвела кобылу в сторону и стала поглаживать ее.

– Все хорошо, все хорошо, девочка.

Кобыла дергалась, храпела, а потом встала на дыбы. Эви продолжала держать ее за веревку, оглядываясь в поисках Саймона. Как он?

И тут как раз он появился вместе со Скакуном и передал поводья конюху, который мгновенно успокоил животное. Другой конюх забрал поводья у Эви. Садовники подвели насосы и принялись поливать здание водой из шлангов. Пошел пар. Она увидела, что из дома выбежали мистер Оберон и леди Вероника: она – накинув шаль, он – в рубашке и брюках. Оберон крикнул:

– Вер, только не ты. Не подходи.

Эви смотрела, как он вбежал в конюшни, и тут раздался треск падающей балки.

– Об! – пронзительно закричала леди Вероника.

Конюх вывел еще одного охотничьего жеребца. Тот в панике все время стремился встать на дыбы – у него была подпалена попона. Языки пламени вырвались из окон сарая, и Эви потянула Саймона назад. Наконец показалась последняя брыкающаяся лошадь. Ее вел мистер Оберон. Это был Бигбой, только оправившийся после операции по зашиванию раны, полученной на охоте две недели назад. Мистер Оберон выглядел совершенно закопченным, рубашка стала совсем черной от сажи. Он прошел рядом. Эви сказала негромко:

– Вас можно принять за шахтера.

Он взглянул на нее.

– Я бы гордился этим, Эви Форбс.

На руке у него пузырился ожог.