Истина

Когда были объявлены имена присяжныхъ засдателей, всевозможныя интриги и ухищренія развились въ еще боле сильной степени. Среди этихъ засдателей находилось нсколько торговцевъ, ремесленниковъ, два отставныхъ капитана, врачъ и архитекторъ. Противъ нихъ сейчасъ же открыли самыя ршительныя военныя дйствія и произвели отчаянный натискъ; «Маленькій Бомонецъ» напечаталъ полностью ихъ имена, фамиліи и адреса; имъ угрожали насиліемъ разсвирпвшей толпы, если они не осудятъ. Они получали анонимныя письма; къ нимъ приходили нежданные постители, которые умоляли ихъ подумать о женахъ и дтяхъ и смущали ихъ своими рчами. Въ то же время въ салонахъ шли оживленные толки о предполагаемыхъ и боле или мене вроятныхъ убжденіяхъ каждаго изъ присяжныхъ. Осудятъ они или не осудятъ? Въ пріемный день прекрасной госпожи Леларруа, по субботамъ, только и говорилось, что объ этомъ. Вс присутствующія дамы: генеральша Жаруссъ, маленькая, некрасивая чернушка, что, впрочемъ, не мшало ей наставлять рога своему мужу, генералу, самымъ открытымъ образомъ; жена предсдателя Граньона, все еще красивая, томная особа, въ которую влюблялись вс молодые товарищи прокурора; жена префекта Энбизъ, тонкая и лукавая парижанка, которая много слушала, но мало говорила; здсь же появлялась иногда злобная госпожа Дэ, жена слдственнаго судьи, а также госпожа де-ла-Биссоньеръ, жена прокурора республики, очень кроткая, очень сдержанная, рдко вызжавшая въ свтъ, — вс эти дамы собрались на большой праздникъ, устроенный въ помсть Дезирад семьей Сангльбефъ, по совту барона Натана, который убдилъ свою дочь Лію, перешедшую въ католичество подъ именемъ Маріи, побдить свое обычное равнодушіе и принести себя въ жертву доброму длу, какъ вс эти дамы. Роль, которую сыграли въ этомъ дл женщины, была, дйствительно, выдающаяся: он, по словамъ депутата Марсильи, представляли изъ себя настоящую армію; онъ держалъ себя съ однми — какъ симонистъ, съ другими — какъ антисимонистъ, ожидая, на чьей сторон будетъ побда. Между враждующими сторонами борьба приняла самый отчаянный характеръ по вопросу о закрытыхъ дверяхъ, поднятому въ газет «Маленькій Бомонецъ», которая утверждала, что нкоторые свидтели должны быть допрошены отдльно, не въ присутствіи публики. Конечно, газета додумалась не сама до такой постановки вопроса; въ этомъ сказывалось глубокое знаніе толпы, для которой всякая тайна всегда является возбуждающимъ средствомъ и придаетъ еще больше пикантности обвиненію; кром того, допросы при закрытыхъ дверяхъ имютъ еще то удобство, что, въ случа, если обвиненіе покажется несправедливымъ, всегда можно сослаться на то, что многія доказательства остались скрытыми. Симонисты почуяли опасность и запротестовали; между тмъ какъ антисимонисты, охваченные внезапною добродтельною стыдливостью, кричали о томъ, что невозможно оскорблять слухъ честныхъ людей передачей отвратительныхъ подробностей, какъ, напримръ, отчетъ о вскрытіи, гд встрчались такія сообщенія, которыхъ не могли слушать женщины. Такимъ образомъ весь Бомонъ являлся ареной всевозможныхъ споровъ и интригъ, которые все возрастали и въ послднюю недлю до начала судебнаго процесса достигли высшей степени.