Истина стоит жизни

Когда-то Спик упрекал Бертона в трусости; теперь настала очередь Бертона ответить таким же обвинением. Он стал утверждать, что Спик из страха перед туземцами не решился двигаться по открытой им реке, а избрал более безопасный путь на Гондокоро по суше. Эта догацка, не лишенная правдоподобия в глазах публики, жестоко уязвила Спика, и он в своем очередном публичном выступлении ответил новыми оскорблениями по адресу Бертона, припомнив ему и Берберу, и Танганьику, и то, что было, и кое-что, чего не было.

Дискуссия достигла такого ожесточения, что приходилось подумать о скорейшем доведении ее до какого-то конца, если не ради научной ясности, то хотя бы в интересах общественного приличия. Идея проведения решающего публичного диспута между Бертоном и Спиком все чаще стала высказываться в обоих враждующих лагерях…

Между тем хлопоты о новом назначении для Ричарда Бертона зашли в тупик. Сам он, увлеченный столкновением со своим давним антагонистом, совсем забросил министерские дела, а Изабелла всюду наталкивалась на возрастающую холодность: ее супруг, как и в 1859 году, своей запальчивостью компрометировал себя во мнении аристократических кругов… Правительственному чиновнику не следует ввязываться в конфликты с широкой оглаской. И потом, надо еще посмотреть, чем кончится этот спор. Если Бертон будет посрамлен, его карьеру можно считать законченной…

* * *

На Ричмонд-стрит все осталось таким, как было пять лет назад. Так же горел лишь один рожок в передней, так же поскрипывала старая лестница и так же чисто была вытерта пыль с макетов Абиссинии и Гималайских гор. Только открыла Спику не пожилая служанка, а сама Энн Бид.

— Ах!.. Это вы?

Опа была в простеньком платье и ситцевом переднике — по-видимому, занималась какими-нибудь домашними делами. Энн совершенно не изменилась — все так же смело и молодо смотрели серые глаза, так же мягко и как будто из глубины звучал звонкий голос. Спик несколько растерялся:

— Э-э… Как вы поживаете?.. Мистер Бид, я надеюсь, дома?

— Да, отец наверху, — ответила Энн. — Мы давно знаем о вашем возвращении — почему же вы так долго к нам не приходили?

— Э-э… Да, действительно… Знаете, столько лет не был дома…

Проводив гостя в кабинет, Энн побежала вверх по лестнице.

— Отец очень обрадуется! — крикнула она с площадки.

«Ужасно глупо — морщил брови Спик, расхаживая по тесному, заваленному книгами кабинету. — За эти пять лет я думал о ней больше чем о ком-либо, а при встрече обошелся, как со служанкой! Видно, плохи у них дела…»

Но тут мысли Джона Спика были отвлечены в другую сторону. Бросив взгляд за окно, он увидел в саду, возле маленькой беседки, оплетенной лозами дикого винограда, худощавого, но крепкого загорелого мальчика лет девяти, в коротких штанишках на помочах и белой рубашке с короткими рукавами. Мальчик стоял спиной к окну и что-то кричал, обращаясь к забору, за которым, по-видимому, скрывались его собеседники с соседнего двора. Поза у мальчика была воинственная, и Спику захотелось услышать, какими же страхами грозит он соседским мальчишкам. Спик подобрался к окну и растворил его. Мальчонка обернулся на шум, и Спик замер в изумлении: перед ним был переведенный в более светлые тона портрет Лугоя — те же живые, любопытные глазенки, тот же короткий, чуть вздернутый носик, тот же широкий рот с красиво очерченными припухлыми губами, и только копна вьющихся колечками каштановых волос над высоким не по-детски развитым лбом была пышнее и нежнее.

Мальчик с интересом, без испуга смотрел на бородатого незнакомца.

— Ты меня не узнаешь? — спросил Спик.

— Нет, а кто вы? — ответил мальчик серьезно и без смущения.

— А помнишь, когда ты был маленький, я приходил к тебе? — Мальчик отрицательно помотал головой. — Ты еще не хотел спать, а я пугал тебя Африкой…

— А-а, вы мистер Спик? Тогда я вас знаю.

«Значит, меня помнят здесь!» — подумал Спик и улыбнулся: приятно, когда тебя помнят.

— Раз знаешь, тогда иди сюда, давай с тобой поздороваемся!.. Вот так, лезь в окно. Давай руку…

— Не надо, я сам!

Мальчику хотелось продемонстрировать перед африканским героем всю свою ловкость, но от чрезмерного усердия он сорвался и стукнулся коленкой о стену. Спик подхватил его и втащил на подоконник.

— Благодарю вас, — смущенно произнес мальчик. — Вообще-то я сам легко взбираюсь, это только сейчас что-то не получилось…

— Коленку ободрал? — поддразнивающим тоном сказал Спик.

— Подумаешь! Мне это нипочем.

— Мужчина не должен бояться ран, правда?

— Конечно. А у вас есть раны?

— Были.

— А потом заросли?

— Заросли.

— Покажи!

— Милый, для этого ведь надо раздеваться…

— Ну и что ж, раздевайся.

— Ну что ты, неприлично…

— Пустяки, мы ведь с тобой одни!

— Ты ошибаешься, мой мальчик, — послышался тихий старческий голос. — Тут есть свидетель вашего собеседования…

— Дедушка! — воскликнул мальчик, соскочил с подоконника и кинулся к старику.

— Простите, мистер Бид, — смутился Спик. — Как вы поживаете? Дело в том, что ваш внук очень похож на одного африканского мальчика, который был моим приемным сыном…

— У вас был приемный сын?