Истина стоит жизни

Де-Боно хлопнул себя по лбу:

— А ведь ты прав! Как я в нем ошибался!..

* * *

Через несколько дней Спик и Грант с «вернейшими» сиди отправились в последний этап своего путешествия по Африке. Накануне отъезда произошел странный эпизод, заронивший в голову Спика какие-то смутные подозрения. Возвращаясь с пристани, где они наблюдали за погрузкой судна, Спик и Грант столкнулись в воротах консульства с одноухим Букетом. Не было ничего удивительного ни в том, что Букет оказался в Хартуме, ни в том, что привратник пропустил его на территорию консулата, ибо Букет был здесь известен как лицо, состоящее на службе у Петрика. Но в поведении одноухого при встрече с англичанами была заметна некоторая растерянность. Как заявил Букет, он пришел спросить капитана Спика, не возьмет ли тот его к себе на службу: дело в том, что он поссорился с консулом Петриком и ушел от него… Он хорошо знает дорогу на Короско по пустыне и мог бы пригодиться в качестве проводника… Спик ответил, что проводник уже нанят и услуги Букета не понадобятся. Приниженно простившись, проситель ушел.

Наутро сиди, подметавший в спальне Спика, спугнул под его кроватью небольшую змею, притаившуюся в углу, и тут же убил ее метлой. Но связывать это происшествие с посещением Букета никому, разумеется, и в голову не пришло…

Пребывание в Каире было кратковременным: пассажирский пароход в Лондон отправлялся на следующий день. Оставалось только позаботиться о темнокожих членах экспедиции — Бомбее, Фридже и восемнадцати других «вернейших» сиди, прошедших с англичанами весь путь от Багамойо до Каира. Всем им было выдано дополнительное месячное жалованье в размере пяти долларов, билеты на пароход и деньги на пропитание в пути. Британскому консулу в Занзибаре были направлены рекомендательные письма на каждого в отдельности, в которых содержалась просьба оказать содействие в обзаведении небольшим участком земли и постройке дома на восточноафриканском побережье. Фридж, который в Хартуме справил свадьбу с чернокожей девушкой, вывезенной из Уганды, получил от Гранта особый подарок: синие штаны и белую рубашку для себя и розовое платье для жены.

Бомбею Спик предложил снова сопровождать его в Англию.

— Нет, бвана, в Англию я не поеду, — тихо ответил Бомбей.

— Что ж так? Затаил обиду?

— Нет, бвана, зла я никакого не помню. Мне хорошо жилось с тобой, и я многому у тебя научился. Только я думаю, что если ты, с кем я бок о бок прожил шесть лет, считая по двенадцати месяцев в году, — если даже ты никогда не видел во мне настоящего человека, то чего же мне ждать от других людей твоей страны? Мне не найти счастья среди белых людей. Место негра — в его родной Африке… Конечно, в Англии хорошо, там все умеют читать и писать, там люди ездят в железных вагонах и едят с фарфоровых тарелок. Но когда-нибудь и у нас в Африке будет не хуже. Спасибо тебе за науку. Не поминай лихом своего верного Бомбея…

Белый и черный пожали друг другу руки…

Когда от пристани александрийского порта отчалил пароход, отправляющийся в Англию, смуглокожий человек с одним ухом, опоздавший к посадке, предлагал большие деньги тем, кто возьмется доставить его на отплывшее судно — но кто же догонит большой корабль, на котором работает паровая машина?

Блаженствуя в каюте первого класса, Спик и Грант безмятежно плыли к родным берегам.

А в почтовой каюте, в мешке, который надлежало выгрузить в Неаполе, плыло письмо из Хартума, адресованное в Венецию, синьору Чиано.

ГЛАВА XII

В британском министерстве иностранных дел были весьма довольны деятельностью нового консула в Фернандо-По, известного путешественника и лингвиста Ричарда Бертона. В его ведении находилось несколько сот миль гвинейского побережья, и на всем его протяжении он энергично защищал английские интересы. Форейп Оффис мирилась с непоседливостью Бертона, заслужившего прозвище «Бродячего консула», тем более охотно, что в своих путешествиях он многое сделал для выявления золотых богатств Западной Африки.