Истина стоит жизни

— Я обещал моему партнеру капитану Бертону ничего не докладывать о результатах экспедиции до его возвращения.

— Да? Он взял с вас такое обещание? Потрясающе!.. Нет, это невозможно! Почему же он взял с вас такое обещание?

— Ответить вам на этот вопрос — значит почти уже нарушить обещание.

— Боже мой, вы же не докладываете ни о чем, это же частная беседа между друзьями, милый Спик, мне-то вы можете сказать! Неужели вы считаете, что мне нельзя доверить ничего важного? Нет, вы меня просто обижаете!

Все это говорилось не с той фальшивой серьезностью, какую напустили бы на себя в подобных обстоятельствах тупоумные лицемеры, а в изысканном игриво-безответственном тоне, который в этот золотой век уже начал распространяться в лондонском светском обществе. На Спика после двухлетнего общения с суровым язвительным Бертоном, чинными предупредительными арабами и наивными неграмотными африканцами этот тон подействовал также, как ласковая морская волна действует на человека, истомленного жарой. Почему бы в самом деле не рассказать кое-что этому симпатичному малому?..

— Дело в том, что…

— Вы поссорились с Бертоном? — подсказал Тонни.

— Не совсем так, но в этом роде. Дело в том, что я совершил одно открытие, — Тонни при этих словах даже отступил на шаг и оперся рукой о стену, — в оценке которого капитан Бертон со мной не согласен…

— Вы открыли исток Нила? — спросил Тонни срывающимся голосом.

— Полагаю, что да, — ответил Спик. — Но это сугубо между нами, — спохватился он. — Я обещал моему компаньону, что не буду сообщать об этом, пока он не приедет и не изложит перед Географическим обществом свою версию.

— Вот оно что! И вы дали такое обещание?

— Пришлось, — ответил Спик. — Он очень настаивал.

Тонни задумался. В ответе Спика ему послышались какие-то скрытые нотки.

— Слушайте, Спик, — заговорил он с неожиданной серьезностью, в которой, впрочем, было нечто такое же легкое, как и в его веселости, — а уверены ли вы, что вам удастся сдержать свое слово? Полагаете ли вы на самом деле, что сэр Родерик позволит вам держать в тайне вещи, которые представляют столь большой интерес для науки и, может быть, не только для науки?

Спик пожал плечами:

— Таково было желание капитана Бертона. Он все же являлся— во всяком случае считался — главой экспедиции…

Тонни все понял. Так вот оно что!.. Он стал совсем серьезным: такая находка! Такие новости! Ах, что новости — такое дело! Да, именно дело! Теперь у него, Антони Крофта, будет настоящее дело! И он-то уж знает, с какого конца его начать!

— Благодарите бога, Спик, что в Лондоне вы встретили меня первым. Вы остаетесь? Ну, а мне нужно бежать! Извините, — Тонни снова повеселел. — Понимаете, это просто немыслимо: все время приходится спешить, всегда дела, дела, дела! Лондон — это ужасно. Африка! Ах, Африка — вот где мое место. Дорогой Спик, в следующий раз я отправлюсь в Африку вместе с вами. Нам будет очень весело вдвоем. А теперь позвольте мне вас оставить. Вот моя карточка — я и мои родители, все мы будем очень, очень рады видеть вас в нашем доме. Прощайте, Джек, я надеюсь вскоре встретить вас снова.

И, скрывшись за дубовой дверью, Тонни Крофт поспешил к своей кузине, которая приходилась свояченицей сэру Родерику Мерчисону, президенту Королевского географического общества.

* * *

Зал заседаний в доме на площади Уайтхолл был заполнен до отказа. У стола президиума толпился народ. Среди заслуженных путешественников и ученых, украшенных орденскими звездами и золотыми медалями Королевского географического общества, обращала на себя внимание внушительная фигура пожилого джентльмена с красивым мужественным лицом в седеющих бакенбардах; вокруг него группировались все остальные, как вокруг естественного центра. Это был сэр Родерик Мерчисон.

В молодости известный всей Англии спортсмен-охотник, затем неутомимый путешественник, исследователь геологии России и Урала, Альп и Средиземноморья, Уэллса и Корнуолла, в зрелом возрасте крупный теоретик, один из основоположников исторической геологии с ее делением на эпохи и периоды, открывший и описавший силурийскую, девонскую и пермскую системы, глава английской геологической школы и руководитель географических исследований, проводимых англичанами на всех материках и океанах, дальновидный политик, умеющий направлять эти исследования именно туда, куда обращены или обратятся в недалеком будущем имперские интересы, человек, близкий к Форейн Оффис и личный друг премьер-министра лорда Пальмерстона — таков был сэр Родерик, президент Королевского географического общества. Джон Спик, отважный следопыт, покоритель африканских дебрей, стоя перед Мерчисоном в парадной форме капитана индийской армии, чувствовал себя перед ним мальчишкой-школьником.

Положив на эполет Спика свою холеную, но еще не утратившую твердости ладонь, сэр Родерик говорил: