Истина в кино

Перед нами очередной образчик ставшего популярным в нашем кино жанра, который я про себя называю «хруст нарезного батона». Это ностальгическое кино о том, как в конце пятидесятых — начале семидесятых люди жили. Хорошо жили, не шиковали, но покушать было, в отпуск ездили по путёвке, на фильмы французские ходили, теплота была, человечность, не то что сейчас; начальство советское мешало немного и кегебешники всякие, но была у людей какая-то чистота, вера в идеалы, что ли, не то что вы, охальники… Главные герои этого жанра — старый телевизор, автомобиль «Москвич» и автомат с газировкой.

Невозможно осуждать желание стариков вернуться в свою молодость, а человечества — в единственный за столетие «золотой» период, выпавший ему в 1950–1970-е. Но та скорость, с которой прошлое стерилизуется, — потрясает. Особенно это заметно в тех случаях, когда кино воспроизводит моменты, сохранившиеся на видеозаписях. Вот Анна Герман на фестивале в Ополе поёт романтически-чувственных «Танцующих Эвридик» — чёрное платье с вызывающим декольте, экспрессия в каждом жесте, оголённые руки взлетают всё выше и шире. Вот Йоана Моро в российско-польском сериале «Анна Герман» воспроизводит ту же сцену — декольте безжалостно устранено, вместо экспрессии — загадочная манящая улыбка, руки не летают, а едва вздрагивают, точно закованы в невидимые цепи. Такой была эпоха, а такой её хочет видеть современность.

С шестидесятниками создатели сериала тоже пытаются проделать ту же историю — слепив наивных мальчиков и девочек из прожжённой и пропитой циничном литературной молодежи, согласившейся по заданию партии и правительства играть в смелость, искренность и бунтарство. С этим бунтарским паспортом они объездили весь известный на тот момент мир, скупили все клетчатые пиджаки, выпили весь виски, выкурили все иностранные сигареты и перецеловались со всеми португальскими девчонками, не забывая при этом рассказывать, как прогрессивные парижские режиссёры, римские проститутки, мозамбикские партизаны и вьетнамские крестьяне так же дружно, как и советский народ, стоят за дело мира и против атомной бомбы.

Несомненно, показать мир марионеток, воображающих себя людьми, было бы невероятно увлекательно. Если вскрыть механизмы функционирования этого мира, если показать приёмы, которыми марионетки скрывают от самих себя, что они — марионетки. Это был бы перформанс не слабее культового «Westworld». Но показывать жизнь роботов с умильной непосредственностью, принимая за чистую монету ругань Хрущёва, игры с КГБ, лёгкое диссидентствование в рамках социалистической законности и прочий послесталинский макабризм? Да ещё и делать это с викторианской застенчивостью?

На экране не найдёт адекватного воплощения одна из эпических сцен романа Аксёнова, когда писатель Марк Аврелиев (Нагибин) застаёт в своей супружеской постели переплетённые тела жены Нэллы Аххо (Ахмадуллиной) и двух её подружек и разражается поэтическими тирадами:

«Нэлка, засранка, зассыха, чесотка, развратом своим и лесбиянством ты осквернила свой великий талант кристальной чистоты! Вон из моего дома!

Навсегда! Ты разрушила наш союз творческих пчёл! Испохабила всё вокруг своими маленькими Соломонами! Пускай чекисты придут и выскребут своими когтями все плевелы вашего декаданса, гадины, лесбиянки! Все — вон! Танька и Катька, убирайтесь вместе с Нэлкой!»

А если не передавать всей этой грязи, если хотеть большого, светлого и чистого, то зачем вообще снимать это кино, да ещё и привязывать к нему фамилию Аксёнова? Не лучше ли посмотреть оригинал — «Заставу Ильича» Марлена Хуциева? Или классику ностальгии — первую серию «Москва слезам не верит» Владимира Меньшова?

Но зритель хочет хруста нарезного батона, сладкого запаха копеечной сдобы и шипения газировки с сиропом. Однако этот вожделенный идеологический коктейль наш креативный класс неизменно разбавляет «оттепелью» — мол, есть смелые борцы с системой, не боящиеся мыслить и творить, умеющие обдурить цензуру, пахнущие джином и джазом (а сегодня кокаином и пармезаном). Их слушайте, а начальство и матюгальник не слушайте, и своим умом не живите: слишком простой у вас ум, рабский.

Один раз эти творцы, «шестидесятники», пустили по ветру огромную страну и по миру великий народ. Сами, впрочем, не слишком выиграв, так как были марионетками той разрушенной системы. Сегодня на ностальгической волне их мемуары возросли в цене, их фронда с намёками, что сейчас всё то же самое, что тогда, тоже пользуется спросом. Главное, чтобы не повторился их финал. Ведь он был бы и нашим финалом.

Бесы покаяния

«Заложники»

Россия, Грузия, 2017.

Режиссёр Резо Гигинеишвили.

Сценаристы: Лаша Бугадзе, Резо Гигинеишвили