Истинная для Грифона

Виттор почти простился с жизнью, но вдруг что-то изменилось. В него, словно в пустой сосуд, полилась сила, наполняя резерв. Виттор вплел магию в самое простое плетение, отбрасывая от себя воинов воздушной волной. Он был растерян внезапной помощью, но разбираться будет потом. Сейчас им нужно выстоять бой. Подпитанные магией, они справились с нападавшими за каких-то десять минут.

– Что произошло? – спросил Виттор, обращаясь человеком.

Он сразу наложил на себя кровоостанавливающие заклинания. Аривания припала на колени, не совладав с болью от ран. Кталхар остался невозмутим, как всегда, хотя был ранен довольно сильно.

– Магия крови, – раздался голос Арангорна по ментальной связи. Дракон был ранен серьезнее всех, поэтому не рискнул оборачиваться человеком.

Виттор, Кталхар и Аривания развернулись к реке, на берегу которой, рядом с трупом единорога, лежал маг с торчащей из груди рукоятью кинжала. Маги обычно не славятся альтруизмом. Но сегодня маг спас их жизни ценой своей. Человек спас двуликих, бывает и такое. В молчании они прошли к реке и припали на колени перед магом, спасшим их жизни, отдавая дань уважения. Сюзерены стояли на коленях перед человеком, благодаря за его жертву и скорбя об утрате.

Через час подоспели люди короля. Раненым двуликим оказали помощь, накормили. Заночевали они на пепелище, где похоронили мага и Хранителя леса. На следующий день по приказу короля они отбыли в Эйрис, столицу Вудрии.

В подконтрольную ему провинцию Виттор вернулся только через неделю после отбытия в Великий лес для тушения пожара. Все это время он провел в столице, где обсуждались последние события и решались наиболее важные вопросы. Граница теперь была открыта для вторжения, стране предстояло подготовиться к возможной войне. Но в первую очередь нужно было выяснить, кто и как убил единорога, а следом устроил пожар и покушение на сюзеренов.

Виттора не покидало беспокойство за Настю. Валери сообщала, что она заболела и слегла с лихорадкой. Как только король позволил, Виттор рванул обратно. Но как они ни гнали отряд, вернулся только к своему дню рождения. Предстояло присутствовать на приеме, а перед этим раздать распоряжения о подготовке к войне. Единственным желанием было обнять Настю, закрыться с ней на весь день, неделю, месяц. Он невероятно соскучился по ней. А еще больше он жалел о своей вспышке ярости. Сейчас, успокоившись, он понимал, что Настя имела право на обман, ведь он сам изначально обманул ее.

Ворота его поместья были уже открыты, чтобы впустить прибывающих гостей. Первым делом после возвращения Виттор направился в покои Насти, но ее там не было. После расспросов прислуги выяснилось, что Настя ушла на псарни.

Виттор заходил в псарню с бешено колотящимся сердцем. Он даже не мог припомнить, когда так волновался. Как она его встретит? Вряд ли обрадуется, скорее наоборот. Внутри царил полумрак, собаки встретили его с тревогой и настороженностью, чувствуя в нем вторую ипостась. Первое, что он услышал, был смех Насти. Виттор даже приостановился на мгновение, наслаждаясь этим прекрасным звуком. А потом стремительно прошел между вольерами, стремясь скорее увидеть ее, обнять, вдохнуть ее аромат. Настя сидела в одном из вольеров с несколькими собаками и наблюдала, как дикие котята играют со щенками. Сегодня на ней были простые брюки и рубашка. Волосы коротко пострижены, как у мальчишки. Он бы даже не узнал ее со спины, если бы не слышал ее смех.

– Настя, – тихо позвал он.

Она встрепенулась, резко подскочила с колен, порывисто развернулась к нему. Зеленые глаза смотрели испуганно. На щеке – полузажившие царапины, следы его когтей.

– Вит Дрейсон, – проговорила она, тяжело сглотнув, дрожащей рукой закрывая от его взгляда раны. – Вы уже вернулись.

– Это я сделал? – Виттор, осторожно ступая, направился к Насте. Казалось, она готова в любую секунду сорваться с места, чтобы убежать, скрыться от него.

В глубине души Виттора царил сумбур. Он был в бешенстве, когда узнал о настое. Но ударить ее… Как он мог настолько потерять контроль? Настя же хрупкая, нежная. Он мог убить ее.

Настя вздрогнула, когда он коснулся ее руки кончиками пальцев, мягко убрал ее дрожащую ладонь от щеки. Она боялась его. Ее страх тяжелым грузом ложился на сердце.

– Тебе не оказали помощь? У тебя останутся шрамы.

– И пусть. – Настя нервно передернула плечами, отводя взгляд. – Вам-то какая разница? Или не нравится, что личная игрушка потеряла товарный вид? – Настя дерзко посмотрела на него, хотя в глубине зеленых глаз затаился страх.

– Ты не игрушка, Настя, – с горечью в голосе возразил Виттор, еще ближе наклоняясь к девушке. Кончиками пальцев он очертил раны на щеке, не прикасаясь к ним, чтобы не причинить ей еще больше боли. – Ничего не изменилось. Для меня ты всегда красивая и желанная, – прошептал он, наблюдая за тем, как расширяются глаза Насти, а в уголках глаз появляются слезы.