Истинная руна

— Ты, парень, не волнуйся. Мы ведь не прямо сейчас из Спирали выскочим, верно? Еще посидим тут немного? Так вот: за это время, если Ник-Ник не сможет, я из тебя душу выну. Говори аккуратно, подробно, не останавливаясь. Прямо сейчас начинай: о Белке, об Архиве, о планах и атлантах… Или я за себя не ручаюсь.

Тото посерьезнел, Александра, и правда, выглядела опаснее Ник-Ника.

Москва-1

4 октября, утро

Галя перешла ручей вброд и уселась на свежий пенек. Максимович, который старательно обрубал ветви со спиленной березы, укоризненно покачал головой.

— Штаны испачкаешь!

— Плевать. Я умерла, Максимович. Я умерла на нулевом плане. Я там больше никогда не вернусь в Питер, не увижу маму. Никогда. Я убила себя.

— Как это было? — из вежливости поинтересовался бродник, снова берясь за работу.

— Никак… Просто там все погасло.

— Да, так и должно быть. Потому что на самом-то деле ты жива. Так, небольшой психологический шок… Тебе бы стоило выпить чая, но костер еще не готов. И Белка не вернулся, а чай он всегда таскает с собой.

— Он с собой еще термос таскает, — вспомнила Галя. — В рюкзаке. Говорит, влезает две тонны воды, и всегда кипяток… Какая-то технология с высших планов.

— На высших планах нет никаких особенных технологий, — хмыкнул Максимович. — Это точно. Там вообще ничего хорошего нет. Термос — с того плана, где я родился… Ничего особенного.

Чтобы отвлечься от жутких воспоминаний, Галя стала наблюдать за приятелем. Максимович обладал довольно странной логикой поведения. Например, собираясь развести костер, спилил целое дерево. Правда, в этих лесах полно Нечисти, и костер нужен большой. Топлива должно хватить на всю ночь. Днем, по утверждениям бродников, у ручья безопасно.

«Я теперь навсегда на этом плане! — ужаснулась Галя. — Никаких автобусов, поездов, электричества, телевидения… И я больше не хоза, а простая девчонка. Которая ничего не может, ничего не умеет. Мои единственные друзья — бродники, которые всегда могут покинуть этот план, оставить меня… Все, как говорил Войцеховский».

— Другого выхода у тебя не было, — будто прочел ее мысли Максимович, который закончил с ветками и присел отдохнуть. — Хозы все равно провели бы тебя. Рабство, столетнее рабство… Ты незарегистрированная, неразрешенная. Таких они не любят.

— А здесь мне будет лучше?

— Не уверен… Но, в любом случае, все ненадолго. Петли Реальности стягиваются. Скоро мир сильно изменится, если только я ни в чем не ошибся.

— Ты все время так говоришь! И потом… — Галя встала. — Если мир скоро изменится, так может, и никакого столетнего рабства бы у меня не было?

— Может быть, — не стал врать Максимович. — Но так надежнее. Теперь нас уж точно не найдут.

— Надежнее?.. Я взорвала собственную голову, чтобы было «надежнее»?!

Все пережитое нахлынуло разом. Максимович, прихватив в одну руку топор, в другую пилу, отошел подальше от взбешенной зкс-хозы.

— Галя, я же сказал: ты жива, у тебя только шок! А нам очень важно, чтобы нас не нашли. Ну представь, что нашли бы? Нам с Белкой вообще ничего хорошего не светит. А тебе? Между прочим, запросто могли убить на обоих планах. Вот тогда ты была бы по-настоящему мертвой, совсем. А что? Незарегистрированную хозу — запросто! Ты же в Архиве проходишь как человек нулевого плана. Кстати, тебя и теперь нет в Архиве… Это плохо.

Неподалеку в лесу послышались частые выстрелы. Максимович и Галя, не сговариваясь, отступили к ручью. Сухая трескотня стихла, потом грохнуло два раза.

— Это, наверное, ружье. Двустволка, — предположил Максимович. — А перед тем — автомат. Кто-то от Нечисти отбивается… Жалко.

— Жалко, — согласилась Галя. — Нас тоже жалко. Ты же говорил, днем тут безопасно!

— Говорил, — согласился бродник и поправил толстые очки. — Значит, тут кто-то из Старших. Этих ни свет, ни вода не остановят. Пули, кстати, тоже.

— И что делать?

— Ждем Белку и уходим подальше. Зря только березу загубили — я-то думал, несколько дней здесь просидим… — Максимович принялся упаковывать вещи. — Главное, слушай: случись что — уходи за ручей. Какая ни на есть, а защита.

— Ты говорил, по ручью идет Граница Власти Москвы. Там нас хозы могут найти.

— Запросто. Но уж лучше хозы.

Галя, не имевшая до сих пор дел с Нечистью, наконец-то осознала всю ее реальность. Она попятилась и оказалась по щиколотку в холодной воде. Метрах в трехстах снова зазвучали выстрелы, кто-то истошно завопил.

— А Белка скоро придет?

— Откуда мне знать?! — Максимович чиркал спичкой, собираясь зажечь черную свечу. — Надо нагреть склянку с его кровью. Он почует. Но вернется ли сразу… За Белку ручаться нельзя. Он же как ребенок… Выйди из ручья, простудишься. Давай-ка все-таки немножко отойдем к югу.

Похватав вещи, они побежали вдоль берега. Сзади снова стреляли, снова кричали, потом вдруг синий луч прорезал верхушки деревьев и унесся в небо. Срезанной листвой осыпало беглецов. Остро запахло жареным мясом, крики теперь неслись без перерыва.

— Стой, стой! — вдруг крикнул Максимович. — В ручей! Они здесь!