Истинно русские люди. История русского национализма

Польский национализм после 1863 г. оказался в патовой ситуации – те идеи, которые были для него ведущими на протяжении предшествующих десятилетий, оказались дискредитированы, в то время как в «русской Польше» не было значительных ресурсов для формирования альтернативной программы. В итоге на ближайшие два десятилетия польское национальное движение перестает быть существенной угрозой для империи – а когда с конца 1880-х начинается новый подъем польского национализма в пределах Российской империи, то он происходит в существенно изменившихся условиях. Прежде всего теперь его политические амбиции существенно ограничены – не отказываясь от идеальной цели восстановления/создания независимой Польши, он на практике нацелен на достижение компромисса в рамках существующей в Центральной и Восточной Европе имперской системы. Принципиально меняется его социальная база – теперь он ориентирован на массовую политику, что обуславливает его существенное «полевение».

Изменение характера польского национального движения в последние десятилетия XIX – начале XX в. тесно связано с имперской политикой в «кресах». После 1863 г. при всех колебаниях правительственного курса как в центре, так и на местах, он оставался в целом направленным на уменьшение польского культурного и экономического влияния – это способствовало ослаблению польского национального движения в кресах, во многом утрачивавшего возможность мобилизации масс, приобретавших иные идентичности. Вместе с тем политика Российской империи в отношении Польши имела ключевое препятствие в том, что империя владела лишь частью Польши – другие империи, Германская и Австро-Венгерская, в первую очередь последняя, проводили иные политики относительно поляков на своих территориях, с 1860-х гг. в особенности австрийская часть Польши, Галиция, стала центром польского национального движения, обретя возможность политической консолидации в рамках конституционного режима дуалистической империи. Тем самым более или менее активная имперская политика, направленная против польского национализма, приводила к тому, что последний все более ориентировался на внешних конкурентов империи: так, например, решение сделать Варшавский университет исключительно «русским» привело к тому, что польские интеллектуалы получали образование и проводили исследования, например, в Краковском и Львовском университетах и связанных с ними центрах, жесткий контроль польской печати означал рост значимости галицийских изданий и т. п.

Отношение большей части русского образованного общества к польскому национализму претерпело за эти же годы существенную эволюцию – к 1880-м гг. Польша перестала восприниматься в общественном сознании как первостепенная угроза, образ, обусловленный общественным энтузиазмом 1863 г. В этом плане, если в 1860-х польский вопрос находился в фокусе русской общественной мысли, то в последующие годы он явно отошел на второй план.

Как отмечал уже в 1915 г. А. А. Корнилов в кратком очерке истории Царства Польского, после 1905–1907 гг. стала очевидной необходимость изменения политики по отношению к Польше, однако центральное правительство так и не выработало какого-либо нового определенного курса – в генерал-губернаторство Г. А. Скалона (в должности: 1905–1914) местная администрация продолжала придерживаться выработанных ранее норм, несколько умеряя их в своей практике, но подобная политика относительного «смягчения» была неспособна что-либо решить и кого-либо удовлетворить. Политические позиции основных польских направлений заключались в выборе, на какую из существующих великих держав ориентировать свою политику, какая из долгосрочных политических ставок является перспективной: польские социалисты во главе с Ю. Пилсудским (1867–1935) ориентировались на Германию, польские национал-демократы во главе с Р. Дмовским (1864–1939) полагали возможным и более эффективным достичь соглашения с Российской империей. Стоит отметить, что последняя позиция имела для того времени свои существенные основания – прежде всего связанные с тем, что соглашение с Германской империей для польских националистов принципиально ограничено национальной политикой Германии, в первую очередь активной германизацией Великого герцогства Познанского (той части Речи Посполитой, которая в конце концов, по итогам Венского конгресса 1815 г., отошла к королевству Пруссия), в то время как реальная политика Российской империи фактически не представляла угрозы для сохранения польской национальности в пределах Царства Польского.