Истинное зло (ЛП)

— Я подвел тебя, — признался Дамблдор. — Я не обратил внимания на твою травму, твои раны и твои мольбы о помощи. Я подвел тебя, и ты стал самым страшным Темным Лордом всех времен.

Том был болезненно бледен, казалось, его вот-вот стошнит.

— Ты лжешь.

Дамблдор слабо улыбнулся, его лицо было почти таким же изможденным.

— Нет. Не лгу. После окончания Хогвартса ты отправился в свой «крестовый поход» и принял участие в ритуалах и магии, настолько темных, что они запятнали тебя и превратили во что-то отвратительно ужасное. Возможно, я уже давно не питал надежд, но сейчас я считаю, что это мой шанс исправить изъяны моего прошлого.

Том резко покачал головой.

— Я… я не…

— Ты убивал людей, — выпалил Гарри, колодец ярости, который он обычно не чувствовал, затопил его и пропитал его кости. — Ты убил Седрика. Ты убил моих родителей!

Том продолжал трясти головой в оцепенелом шоке.

— Ты чертов монстр! — закричал Гарри, вскакивая на ноги. Тонкс схватила его за руку, удерживая.

— Я не… — начал Том тихо и неуверенно. Глаза широко раскрыты и озадачены, дезориентированы, потеряны и так сильно сбиты с толку. — Я не…

— Мне так жаль тебя, Том, — тихо признался Дамблдор. — За всю твою боль и страдания. Я игнорировал тебя, и из-за своей ошибки ты пострадал гораздо больше, чем кто-либо когда-либо должен был.

Том откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, чтобы больше не смотреть на лицо Дамблдора.

Его губы дергались, тонкие и подрагивающие на болезненном лице. Гарри был слишком далеко, чтобы расслышать, а расплывающиеся слезы слишком сильно искажали его зрение, чтобы он мог читать по губам.

Тонкс могла прочесть, и что бы это ни было, это заставило ее выдохнуть в дрожащем рыдании.

Том издал тихий звук, что-то маленькое и болезненное. Он становился все громче, пока не превратился в нечто вроде крика. Он поднимался и поднимался так высоко, что Гарри чувствовал, как волосы на его коже дыбятся, а зубы стучат от этой вибрации.

Дамблдор взмахнул палочкой, тихо шепча слова. Должно быть, он что-то сделал, потому что миссис Уизли, Рон, Гермиона и все остальные, кто вбежал в комнату, замерли на пороге.

Голова Тома запрокинулась назад, горло скрежетало и дергалось от злобности его голоса. Все громче и громче, как предсмертные муки умирающей мечты, которую теперь невозможно достичь.

Том Риддл закричал, потому что это единственное, что было громче рыданий.

***

Это было невозможно описать. Уровень изоляции, который невозможно когда-либо испытать.

Вы могли бы собрать свои вещи и убежать, забрать свое имя и деньги, пересечь страны и континенты, но даже так вы бы никогда не были по-настоящему одиноки. Ты всегда оставляешь после себя воспоминания, паутину людей, которые знают твое лицо и твой голос, которые могут повторить его с любовью или презрением. Вы всегда можете вернуться в то место, которое когда-то считали домом, место, где люди будут помнить вас независимо от того, хотят они этого или нет.

У вас было имя, личность.

Доказательство вашего существования перед глазами окружающего мира. Вы были живы, вы были живы в какой-то момент, вы были живы всегда.

(Как мучительно одиноко было осознавать, что даже воспоминания больше не доказывают твоего существования.)

По поводу концепции индивидуальности и существования велись различные философские дебаты. Представление о том, что личность может быть получена только в определенных случаях изменяющихся факторов. Если X и Y достигнуты, то человек действительно является личностью.

У Тома Риддла не было ни прошлого, ни святого покровителя, который мог бы поклясться в своей верности. Ни главы факультета, уверяющего, что он их ученик, ни заведения, заявляющего, что он у них числится. У него не было ни семьи, ни друзей, которые узнали бы человека, бросившего вызов абсолюту времени. У него не было ни планов, ни амбиций, ни целей, не достижимых не из неспособности, а из чистой невозможности.

(Человек существовал, если они

мог X и Y. Был ли Том человеком, если переменные больше не были символическими? Когда буквы были чужими чернильными кляксами, которые ничего не значили для него, как он ничего не значил теперь для всего мира?)

Том сидел на диване, поджав ноги и уставившись в стену. Не отводя взгляда, даже когда дом начал гудеть от активности. Дамблдор сидел рядом с ним, спокойный и терпеливый. Потягивая третью чашку чая. Возможно, если Том подождет достаточно долго, кофеин вызовет у того остановку сердца.