Истины в моем сердце. Личная история

Я часто ловила себя на мыслях о маме и размышляла, как бы поступила она. Знаю, что она посоветовала бы мне крепко держаться за свои убеждения и прислушиваться к своей интуиции. Трудные решения трудны именно потому, что последствия поступка не ясны. Однако интуиция подскажет, верен ли выбранный путь, и станет понятно, какое решение нужно принять.

В те дни прекрасным другом и коллегой стал для меня Бо Байден, генеральный прокурор штата Делавэр. Банки находились у Бо «на заднем дворе», и ипотечный кризис не так сильно ударил по Делавэру, как по другим штатам. Казалось бы, у него были все основания вести себя тише воды ниже травы. Но не таков был Бо. Он был принципиальным и смелым человеком.

С самого начала Бо неизменно возражал против сделки. Он бил по тем же точкам, что и я: недостаточность суммы компенсации, отсутствие расследования масштабов махинаций. Как и я, он хотел получить свидетельства и документы. Он даже хотел собрать дополнительные доказательства и не сдавал своих позиций. Бо тоже начал независимое расследование, и мы активно делились информацией, которую удавалось получить. Были периоды, когда мне приходилось особенно тяжело, и мы с Бо разговаривали каждый день, иногда по нескольку раз в день. Мы прикрывали друг другу спины.

В этой борьбе у меня были и другие прекрасные союзники. Марта Коукли, в то время генеральный прокурор штата Массачусетс, – жесткая, умная и очень щепетильная в работе. Моя нынешняя коллега по Сенату Кэтрин Кортес-Масто, тогда генеральный прокурор Невады. Невада, как и Калифорния, сильно пострадала от кризиса, и Кэтрин, которая занимала свой пост с 2007 года, в 2008-м сформировала собственное подразделение по борьбе с ипотечным мошенничеством. Как и я, она была полна решимости бороться с банками, и в декабре 2011 года мы с ней объединили усилия по расследованию афер с выкупом и расследованию неправомерных действий банков. О лучших соратниках я не могла даже мечтать.

В разгар этой борьбы я постоянно передвигалась по стране вместе со своей командой. Помню, как мы прилетели в Вашингтон, одетые по-зимнему, и выяснили, что на следующий день нужно вылетать во Флориду. В результате мы с Брайаном помчались в магазин в Джорджтауне, чтобы купить одежду по погоде. Мы жарко спорили, критикуя выбор друг друга, и это был редкий момент веселья и легкомыслия.

К январю банки дошли до белого каления. Ко мне в кабинет зашел Майкл.

– Только что говорил по телефону с главным юрисконсультом JPMorgan. Сказал ему, что мы не отступаем от своей позиции.

– А он что?

– Орал. Вопил, что все кончено. Что мы зашли слишком далеко. Это было реально жестко. Потом бросил трубку.

Я собрала свою команду, и мы попытались продумать следующий шаг – если придется его делать. Возможно, шансы на заключение любой сделки уже потеряны. Или еще есть надежда? Я должна была быть уверена. Некоторое время все сидели молча, обдумывая ситуацию, и тут мне в голову пришла идея. Я крикнула своей помощнице, сидевшей в соседней комнате (это была та же самая система внутренней связи, которой мы с сестрой пользовались в детстве):

– Соедини меня с Джейми Даймоном!

Даймон был (и на момент написания этой книги остается) председателем и генеральным директором JPMorgan Chase.

Мои сотрудники переполошились.

– Тебе нельзя ему звонить! Все переговоры через его адвоката!

– Ничего страшного. Звоним.

Мне надоело чувствовать себя, как зверь в клетке, говорить через адвокатов и других посредников с эффектом бесконечного «испорченного телефона». Я решила обратиться к Даймону лично и считала, что ситуация этого требует.

Секунд через десять моя помощница просунула голову в кабинет.

– Мистер Даймон на линии.

Я сняла тяжелые серьги (вкусы уроженки Окленда никуда не делись) и взяла трубку.

– Вы пытаетесь ограбить моих акционеров! – закричал он, едва услышав мой голос.

Я тут же отбила мяч.

– Ваших акционеров? Ваших? Мои акционеры – домовладельцы Калифорнии! Приезжайте и посмотрите на них. Поговорите с ними о том, кто кого ограбил.

Некоторое время продолжалась перепалка. Мы были похожи на бойцовых собак. Один из моих старших сотрудников позже вспоминал, что подумал тогда: «Эта идея то ли действительно хорошая, то ли чудовищно паршивая».

Я поделилась с Даймоном тем, как его адвокаты излагают свою позицию и почему она для меня неприемлема. Когда накал разговора слегка спал, я углубилась в детали своих требований, чтобы он точно понял, что мне нужно, – не через фильтр его главного юрисконсульта, а узнал о требованиях непосредственно от меня. В конце разговора он пообещал, что поговорит со своим советом директоров и посмотрит, что они могут сделать.

Я никогда не узнаю, что произошло на стороне Даймона. Но я точно знаю, что через две недели банки сдались. В результате наших усилий вместо 2–4 миллиардов долларов, которые изначально нам предлагались, мы заключили сделку на сумму 18 миллиардов, которая в конечном итоге выросла до 20 миллиардов, выделенных в качестве помощи домовладельцам. Это была грандиозная победа для жителей Калифорнии.