Источник пустого мира

— Мне кажется, ликовать рано, — заметил Йехар. — Это было нечто вроде испытания для каждого из нас. Мы его прошли — честь нам и хвала — но едва ли Программист ограничился только этими механизмами. Мы уверены, что следует ожидать неприятностей.

И мы стали ожидать. В боевых позициях посреди мирного Заповедного Сада. Чувствуя себя при этом полными идиотами.

Мы прождали так минут пять или поменьше — и тут между деревьев зазвучали шаги. Бо от возбуждения трансформировалась в Виолу, а Виола приготовилась встречать подходящую неприятность кличем: «Ага!» и залпом из арбалета.

Еще немного — и она сама себя сделала бы сиротой.

Офпроц ко всему отнесся флегматично. И к тому, что его едва не застрелила собственная дочь. И к нашим позам. И к клыкам Эдмуса. Флегматичнее всего он отнесся к усыпляющему эликсиру Веслава, который дерганый алхимик успел пустить в ход.

Индеец вынул трубку изо рта и сообщил:

— А я вас искал, да… Ыгх только что показала нам бункер, где расположилась база Программиста, а наши техники вычислили, что с базой что-то не так, она, кажется, сгоре…

Бряк. Все с тем же пофигическим выражением Офпроц окончательно отбыл в мир грез. Весл чуть поморщился, глядя на папу Виолы, который даже в спящем состоянии умудрялся сжимать зубами трубку.

— Извините, перенервничал. Пробуждать?

— Зачем? — хмуро отозвалась Виола. Она нагнулась над отцом и извлекла трубку — как бы не подпалил себе одежду. — Пусть отдохнет. Здесь ему ничто не угрожает. Идемте не базу.

Она выбрала другой путь — не через сад, которым мы пробирались раньше. Свернула куда-то, открыла какой-то проход — и мы оказались неподалеку от озера, на берегу.

— Сгорела, — повторил Йехар, когда под ногами зашуршал песок. — Значит, мой наставник опять проявил себя?

— Наверное.

— Но на той базе… в том городе — там были только с-типы Программиста?

Виола на ходу покачала головой.

— Там и мутанты селились, да и… много кого. Бункер — это ведь только центр, а в самом городе… много не с-типов.

Воцарилось долгое молчание, и прервано он было самым странным образом.

— Силы Гармонии, — медленно и торжественно выдал вдруг сверху спирит. Из его уст это звучало как-то уж совершенно неприлично и непривычно. Если бы он заорал о дохлых крякодуглах — вот это было бы понятнее.

— Случилось что-то?

— Случился спорт из твоего мира. Как он называется — окей? Только ворота еще не поставили и команды еще не вышли на лед.

На какой лед, при серединной-то погоде? Эдмус уже почти схлопотал подзатыльник от Йехара, как вдруг рука мужественного рыцаря остановилась в воздухе. В холодном воздухе, в котором наше дыхание становилось паром и клубами вылетало изо рта.

Мы все посмотрели направо и вперед очень вовремя, чтобы увидеть замерзшее озеро. Причем, я могла поклясться, что это не ледяная корка — всю воду просто перекинули в лед. До самого дна. Земля тоже промерзла на глубину нескольких метров. Чтобы сотворить такое, мне понадобились бы недельные усилия. При условии, что я смогла бы работать постепенно, а замороженная вода не таяла бы вовсе.

Эдмус, по крайней мере, смог придать своему тону непринужденность:

— Виола, ты опять дала ему домашнее задание?

Виола начала было синеть во внезапном морозе, но после вопроса оскорбленно покраснела и отрезала:

— Может быть.

Йехар поднял руку и без всяких затруднений вызвал на ладонь длинный язык красного пламени. Тепло от него постепенно начало согревать лица.

— У нас к тебе просьба, Виола, — мирно попросил рыцарь, — возможно, тебе нужно пересмотреть систему тренировок. Никому из нас не хочется быть поблизости, если Теодор нечаянно овладеет «Содомом и Гоморрой».

Реплика была за Веславом. Все мы знали, что он не пропустит такого случая, чтобы не разразиться тирадой с холерической жестикуляцией, но алхимик только бросил:

— Идиоты! — с плохо скрываемой злостью. И быстро захромал от нас по направлению к базе по мерзлому комковатому песку.

И до нас не сразу дошло, что он имел в виду нас, а не кого-то другого.

Потом среагировал Йехар, в прежней манере. Прорычав «мы не позволим оскорблять светлых странников», рыцарь поправил меч и устремился в погоню за алхимиком, а мы за рыцарем, причем, нам пришлось взбираться на вершину ближайшего холма. Не слишком высокого и крутого — но это был подъем, который хромой алхимик и здоровый странник преодолели куда быстрее нас.

И оба застыли не вершине тушканчиками. Кажется, Йехар еще сказал что-то этакое, вроде: «Мамочка!»

Эдмус тоже застыл, в воздухе, и едва не упал, когда забыл махать крыльями. Мы с Виолой не могли рассмотреть все в деталях, но уже при подъеме заметили: фигуры рыцаря и алхимика чернеют на фоне золота.

Золотое сияние. Виола бросилась бежать к вершине первой, я за ней, ноги протестовали, но их как всегда никто не слушал. Выскочив на вершину за триаморфиней, я увидела то еще зрелище.

Тео стоял как раз на полпути между нашим холмом и входом в базу, метров за пятьдесят от нас. Воздух вокруг него полыхал золотом, по льду шла какая-то рябь, только что замерзшее озеро теперь начинало плавиться, и яснее ясного было — это точно не домашнее задание.

Выброс.