Исток

По губам Дира скользнула едкая усмешка, когда на миг представил он себе вытянутые лица царьградских вельмож при прочтении такого послания. Титулование это Дир принял недавно и был им вполне доволен. Носитель верховной власти на Руси принял наименование, заимствованное из чужого языка, — каган.

Диковато звучит, да ведь для народа всегда нужно нечто священное и малопонятное. Лучше, если взято из чужих краёв, дальнее всегда пользуется большим почтением, нежели своё, доморощенное...

Зашушукались между собой старцы градские, удовлетворённо крякнул лихой воевода Радомир — круто, ох круто забирал Дир!..

Прежде никто и никогда не позволял себе в обращении к императору ставить на первое место своё имя, да ещё титуловаться званием, равным императорскому.

   — Как бы не осерчал на нас Михаил... — отводя глаза в сторону, едва слышно промолвил вяловатый Добронег.

   — Что нам с того? — оборвал его Радомир. — Разве достанет у него силы пойти на нас?

   — Сам не пойдёт, но может наслать степняков... Золота у него много, подкупит, кого ни пожелает.

«Не много теперь отыщется охотников ехать в Царьград при таком послании», — подумал Дир. Однако продолжил диктовать:

   — Брату моему любезному, императору Михаилу шлю привет... Не медли с присылкой обещанной твоим отцом Феофилом руги за все лета, дабы царил между нашими народами крепкий мир, дабы было благополучие у всех подданных...

Ларник, старательно высунув кончик языка, выводил угловатые буквицы, затем свиток передали Диру.

Он взял в руки лебяжье перо, щепотью сложил пальцы и вывел коряво четыре буквы — ДИРЪ.

Послание было по всем правилам свёрнуто, скреплено золотой печатью, упаковано в деревянный ларец.

Многоопытный ларник, не дожидаясь особого повеления, достал из своего сундучка ещё один кусок телячьей кожи, принялся наскоро строчить верительную грамоту. Написал несколько строк и остановил перо, дожидаясь, кого назовёт Дир, чьи имена вписывать...

Но этого пока не знал и сам Дир.

Озабоченно оглядывал Дир своих соратников. Буянить да бражничать, кичиться награбленным добром да угонять из соседних земель скот и челядь — этими доблестями и исчерпывались достоинства многих нынешних сотрапезников. А кто из них не сробеет в Большом Дворце?

Задача любого правителя заключается в том, чтобы различать, кто из подданных полезен, а кто вреден. Приближать первых и отдалять последних... Но чаще всего именно тут и случаются трагические ошибки: приближают вредных, но льстивых и отдаляют полезных, но прямодушных...

Ошибиться в выборе нельзя. Когда князь более не может отличать хороших людей от дурных, его государство обречено на гибель.

Хитроумные греки, понаторевшие в переговорах, сразу распознают, что за люди приехали, и примут должные меры: слабого — запугают, жадного — подкупят, кичливого — улестят, сладострастного — ублажат, властолюбцу коварно посулят содействие в его устремлениях сесть на великий киевский стол...

   — Послами пойдут: Радомир...

Оглядывая собравшихся, Дир задержал взгляд на Добронеге и уже хотел было назвать его имя, но в самый последний миг посетила его простая догадка: нельзя посылать против хитрых такого же!..

Перемудрят его греки! Справиться с хитростями сможет лишь человек прямодушный. Вот такого и следует поставить во главе посольства.

— А возглавит посольство светлый князь Аскольд! Довольно ему отсиживаться в Вышгороде, на женской половине терема, пускай послужит за морем...

Зашумели, задвигались князья и бояре, кое-кто вздохнул с облегчением — пронесло...

* * *

Разбуженный среди ночи постельничим великого кагана Дира, немногословным боярином Туром, князь Аскольд не сразу понял, чего от него добиваются.

   — Просыпайся, князь, кличет тебя Дир!..

   — Угу, — отозвался Аскольд. — Сейчас, уже поднимаюсь...

Ополоснул лицо студёной водой, хлебнул квасу и кликнул холопов, чтобы помогли ему одеться да обуться.

Боярин Тур провёл Аскольда укромным коридором прямо в опочивальню Дира.

   — Позвал я тебя потолковать, — устало вздохнул Дир, указывая Аскольду на лавку. — Садись, в ногах правды нет.

   — Постою, ноги молодые.

   — Садись, разговор у нас долгий будет, — прокряхтел Дир. — Ты и сам понимаешь, что дело тебе доверяется важное и что именно от тебя будет весьма многое зависеть там, в Царьграде.

   — Радомир старше меня почти вдвое... Он тебе двоюродным братом приходится. Почему бы ему не возглавить посольство?

   — Радомир хорош в драке или на охоте... В Царьграде воли ему не давай, не то он таких дров наломает... Вовек нам всем не расхлебать...

Аскольд утёр рукавом бархатного кафтана вспотевший лоб и опустился на лавку, приготовляясь слушать.

   — Там, в Царьграде, ты будешь представлять не меня, но все племена и народы наши... Соображай, какова твоя ноша... Делай, что сам посчитаешь необходимым, к словам Радомира не больно прислушивайся. И ещё ты это...