Истоки неприятностей

К другу он прикоснулся так бережно, как только мог. Казалось, тот от любого жеста рассыплется фарфоровой крошкой или просто растает, как мираж. Слишком уж нереальным он выглядел, почти прозрачным.

Силь на прикосновение не среагировал, только снова застонал — совсем тихо, как будто у него даже на это сил едва хватало. Алекс разом перестал церемониться и потащил его ближе к свету.

Даже при скудном освещении бросались в глаза неестественную бледность пленника, синеватые губы и совершенно пустой взгляд. Алекс вытащил из кармана россыпь склянок

с медицинскими препаратами — и замер, не зная, с чего начать. Остро не хватало хотя бы базовых медицинских навыков. Уколы-то он за последние годы делать наловчился, и даже приноровился по самым незначительным симптомам определять, что именно стоит вколоть или влить в строптивого пациента.

Но в критических ситуациях всѐ равно бросал всѐ и тащил друга к доктору. Или доктора к другу, по ситуации. Благо, госпиталь находился в нескольких минутах ходьбы от дома, а пожилой врач, которому посчастливилось заграбастать Силя в постоянные клиенты, жил на полпути к месту работы и ничуть не возражал, когда его выдѐргивали ночью из кровати. Наоборот, искренне радовался возможности поглубже изучить эту медицинскую аномалию, пока она не начала брыкаться и удирать из больницы через окно.

Впрочем, альтруистом доктор не был. Во-первых, ему хорошо платили (в том числе и за то, чтоб не особо распространялся про пациента и историю его болезни), а во-вторых, результатов многолетних исследований хватило на две диссертации. Правда, когда вторая была уже практически готова, в гости к врачу заявились ребята Леды и изъяли почти все материалы, а на оставшиеся хлопнули гриф секретно. Видимо, что-то лишнее он там всѐ-таки ненароком упомянул.

Но доктора, к сожалению, под рукой не было, так что пришлось выкручиваться самому, наугад, и радоваться хотя бы тому, что ампулы и бутылки каким-то чудом не разбились при падении и вообще остались в кармане. То ли Алекса не обыскивали, то ли не посчитали нужным забрать лекарства. Вывод из этого получался не самый утешительный: злодеям наплевать, что будет с пленниками дальше. Они уже сделали то, ради чего затеяли это странное похищение с ультиматумом.

Коктейль из лекарств сработал не сразу. Несколько мучительно-долгих минут Алекс даже моргнуть боялся, чтоб не пропустить малейшее изменение в состоянии больного. В повисшей тишине отчѐтливо слышались шаги наверху. Иногда их дополнял звон посуды и тихое ритмичное посвистывание, в котором легко опознавался прилипчивый мотивчик из свежей оперетты.

Вот ведь уроды! Песенки там напевают!

Очень хотелось выругаться погромче, чтоб наверняка услышали, и высказать всѐ, что накипело, но Алекс с трудом взял себя в руки. Лучше не напоминать о себе лишний раз, чтоб хуже не сделать.

Вместо этого он осторожно отвѐл в сторону прядь волос, упавшую на лицо Силя, и в который уже раз попросил:

— Давай, малыш, приходи в себя. Я знаю, ты меня слышишь! Ну, давай!

Друг дѐрнулся и моргнул. Потом ещѐ раз. Взгляд, до этого направленный в потолок, наконец-то стал осмысленным и сфокусировался на Алексе.

— Ты? — Силь говорил совсем тихо, едва слышно. — Это правда ты?

— Я, — кивнул Лисар. Но вспомнил о чужой внешности и торопливо исправился: — То есть не тот я.

— Я понял. Вас нельзя перепутать.

— У этих вроде бы получилось, — Алекс глазами указал на люк. — Ты как?

Силь в ответ только слабо улыбнулся. Врать не хотел, говорить правду — тем более. С трудом поднял руку, попытался коснуться своего спасителя, но не дотянулся, только скользнул кончиками пальцев по рубашке.

Лисар сам ухватил его за руку, стараясь не думать о том, что кожа на ощупь почти ледяная, и заверил:

— Всѐ будет нормально. Видишь, тебе уже лучше. Сейчас придумаем, как отсюда выбраться, и…

— Холодно, — пробормотал Силь. Взгляд его снова стал мутным, дыхание участилось, по телу прошла дрожь.

В подвале действительно было прохладно, но Алекс почувствовал это только сейчас. Сорвал с себя плащ, закутал друга и прижал к себе, чтоб хоть немножко согреть. Силь как никогда походил на ребѐнка: хрупкого, беззащитного и словно бы удивлѐнного мировой несправедливостью.

— Я умру? — жалобно спросил он.

— Конечно, нет! Столько лет прожил — и ещѐ проживѐшь. Я тебя вытащу, обещаю.

— А он сказал, что умру…

Силь не договорил, зашипел от боли и обмяк. Голова безвольно повисла набок, открывая шею, на которой виднелся след от укола.

— Не умрѐшь, — прорычал Алекс, вслушиваясь в слабое прерывистое дыхание. — Не позволю. Всѐ будет хорошо! Слышишь меня, малыш? Всѐ будет хорошо!

И сам он изо всех сил пытался в это поверить.

Наверху раздался грохот.

Глава 18, в которой ловушка захлопывается

Всех впускать, никого не выпускать!