Истоки первой мировой войны

Победа Пруссии над Францией в 1870 г. и создание Германской империи привели к изменению баланса сил в Европе и во всем мире. Германия к тому времени была не только сильнейшей военной державой на континенте, но и страной с широко развитой промышленностью. В 1880–1890 гг. методы ведения международных отношений и основная структура международных союзов в большей степени определялись Бисмарком и подчинялись интересам Германии. Имя Бисмарка связано с особым стилем дипломатии — это безнравственная и беспринципная «реальная политика». «Это осадок, оставленный Бисмарком, который до сих пор находится в чашке», — так Эдвард Грей писал в декабре 1906 г. и обвинял германскую дипломатию в «преднамеренных попытках посеять раздоры между странами, говоря одной стране гадости о другой»[82]. Это не честно, — возражал А. Дж. П. Тэйлор, — «Бисмарк был не хуже в этом отношении, чем другие государственные деятели девятнадцатого столетия, хотя бы Наполеон Третий»[83]. Но Бисмарк и современникам и последующим историкам казался великим мастером дипломатической интриги. Запугивая послов и министров иностранных дел других государств, блефуя, он таким образом заставлял их выполнять свою волю, порою совершая необдуманные поступки, такие, как в 1887 г., когда он зачитал российскому послу точный текст германского договора с Австрией с целью вынудить Россию согласиться повторно заключить договор с Германией, что обеспечивало нейтралитет России, в случае франко-германской войны, не требуя от Германии взамен никаких гарантий. Он, конечно, мог ожидать провала своих интриг: «Все, что я могу сказать — это обдумывайте лучше то, что делаете». Бисмарк заявил министру иностранных дел Австро-Венгрии во время переговоров о союзничестве между Германией и Австро-Венгрией в 1879 г.: «Я в последний раз призываю Вас оставить ваше противодействие. Примите мое предложение, или… или я приму ваши»[84]. Основным методом дипломатии Бисмарка было подчеркнутое притворство. Во всех международных переговорах и предприятиях он всегда исходил из национальных интересов и этим оправдывал отступления от международных обязательств. Бисмарк был уверен, что Австрия и Пруссия — государства слишком великие, чтобы быть связанными текстами договоров. Никакое соглашение не могло длиться бесконечно, и, как полагал Бисмарк, все переговоры должны содержать фразу rebus sic stantibus. Лорд Солсбери думал так же. В конце своей жизни он писал по вопросу нейтралитета Бельгии: «Наши обязательства по договору будут отвечать нашим национальным интересам и не будут стоять над ними»[85].

Союзнические договоры и другие международные соглашения держались в секрете и полностью публиковались только после войны. И даже те, которые были опубликованы, имели секретные статьи. Вновь подтвержденный договор Бисмарка с Россией (1887 г.) был заключен без ознакомления с текстом германского договора с Австро-Венгрией, и Бисмарк признался в его существовании только после вынужденной отставки, а его преемник Каприви ничего не прибавил нового. С деталями Тройственного союза между Германией, Австрией и Италией можно было частично познакомиться лишь в 1915 г., когда Италия объявила войну своим бывшим союзникам, но полностью этот документ не публиковался до 1920 г. Спекуляциями о тайных соглашениях и скрытых обязательствах были заполнены страницы прессы. Знаменитые журналисты — Валентин Чирол из «Таймс» или Теодор Вольф «Берлинер тагеблат», к примеру, и некоторые издатели находились в дружественных отношениях с членами правительства, и к их помощи часто прибегали для преднамеренных разоблачений, которые в свою очередь рождали дальнейшие спекуляции. «Дипломатия в интересах нации, — писал британский премьер-министр лорд Солсбери, — и теперь содержится в иностранных корреспонденциях, а также в депешах кабинета иностранных дел»[86].

Не только газетчики охотились за сенсационными разоблачениями, но и правительства рады были узнать секреты других министерств иностранных дел и ознакомиться с деталями военных планов. Министерство иностранных дел Франции еще во время Ришелье создало секретную службу, которая работала над расшифровкой дипломатических кодов других государств, а с 1880 г. постоянно этим занималась[87]. Германцы имели шпиона в российском посольстве в Лондоне в 1914 г. Он передавал информацию и, кажется, преувеличил важность военно-морских переговоров между британскими и российскими адмиралами в июне 1914 г., и эта информация упрочила мнение германцев о том, что их противники сжимают кольцо вокруг Германии и что разбить это окружение лучше раньше, чем позже. Секретность дипломатических соглашений, а также военных планов заставляла власти тратить деньги и энергию на развитие специальных служб.