Истоки первой мировой войны

Либералы и радикалы во всей Европе, и особенно в Британии, отрицали необходимость секретности в дипломатических делах, в то время как сами дипломаты полагали, что их профессия сопряжена с тайной, и дипломатом может быть не любой, а только человек определенного склада. Как писал один из младших сотрудников британского Министерства иностранных дел в 1914 г.:

«Я думаю, ваша служба отбора будет в основном отбирать тот тип людей, которые подходят к международной карьере — называемой дипломатия. Все, говоря метафорически, разговаривают на одном языке, у них у всех один образ мыслей и более или менее одинаковые точки зрения, и если кто-либо, говорящий на другом языке, войдет туда, я думаю, вся дипломатическая служба отнесется к нему с презрением»[88].

Если бы международные отношения были более успешно налажены или международное напряжение было меньше, если бы подробности дипломатических переговоров стали известны общественности и прекратился контроль парламента, то нет сомнения, практика «старой дипломатии» показала бы, что за любыми международными переговорами всегда стоит больше, чем можно заметить.

Договоры о союзничестве часто велись в атмосфере недоверия. Почему они считались важными, какое воздействие они оказывали на политику участвовавших государств? В каком случае можно сказать, что существование системы союзничества способствовало началу войны 1914 г.? Современники считали, что система союзничества обеспечивает баланс сил. Это фраза, которая стала общепринятой в дипломатическом языке с восемнадцатого века, могла быть понята двояко — как объективная оценка современной военной и экономической мощи государств или как субъективная оценка государственными деятелями того, в чем заключались национальные интересы их стран. Эта мысль была выражена сэром Айером Кроу от имени британского министерства иностранных дел в известном меморандуме 1907 г.: «Единственный контроль за злоупотреблением политическим руководством всегда заключался в противостоянии одинаково сильных соперников, или в комбинации нескольких стран, составляющих союз обороны. Равновесие, создаваемое такими группировками сил, известно под названием баланс сил»[89]. Бисмарк, чья дипломатия после объединения Германии благодаря установлению баланса сил в пользу Германии, сказал об этом кратко и с присущим ему реализмом: «Вся политика сводится к формуле: старайтесь оставаться втроем столько, сколько миром правит неустойчивый баланс пяти великих держав»[90]. Многие государственные деятели и дипломаты полагали, что установление баланса сил само по себе предотвращает войну, сдерживая агрессора, то ли непосредственно, то ли создавая механизм, при помощи которого, как сам Бисмарк считал, одно государство может контролировать союзников и не дать им нарушать баланс. Этот вопрос рассматривался в передовой статье «Таймс» за апрель 1914 г.: