Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

В эпоху феодализма, по мере накопления внутренних противоречий, развивалась и классовая борьба. Крестьянские движения нередко вырастали в длительные войны, происходили восстания горожан, политические перевороты. Постепенно возникали очаги нового способа производства, требовавшего для своего развития устранения феодальных производственных отношений, уничтожения крепостничества или иных форм внеэкономической зависимости, сословной иерархии и цеховой регламентации и т.п. Разрозненные элементы классовой борьбы, народных движений все более концентрировались вокруг главной задачи – радикального преобразования всего общественного и государственного строя. Дальнейшие исследования специалистов помогут глубже вскрыть процессы созревания тех элементов, из которых выросли буржуазные социальные революции, потрясшие в XVI в. Германию и Нидерланды, в XVII в. Англию, в середине XVIII в. Северную Америку, пока Франция в конце XVIII в. не дала миру классический образец такой революции.

При подобном историческом подходе социальная революция предстанет перед нами как постепенно складывавшаяся форма революционного процесса, притом форма, отнюдь не изначально ему присущая, а связанная с известным уровнем развития общества – прежде всего с существованием и борьбой классов, т.е. в конечном счете с определенными фазами развития производства. Как закономерно обусловленное звено исторического прогресса, как наиболее эффективный способ разрешения самых острых конфликтов в определяющих сферах жизни общества, социальная революция, по-видимому, созревает лишь тогда, когда общество достигает сравнительно высокого уровня своей организации, а именно – в эпоху становления капитализма. Социальная революция достигает своего апогея в эпоху перехода от капитализма к социализму и изживает себя с победой социалистического строя во всем мире.

Такой подход имеет еще и то преимущество, что исключает механическое противопоставление социальной и политической революции, свойственное не только буржуазной литературе, но в той или иной мере проникающее и в марксистские работы. Стоит в этой связи напомнить приведенную выше мысль Маркса о неразрывном единстве социального и политического аспектов каждой революции. Как немыслима социальная революция, не являющаяся политическим действием, не свергающая старую политическую (государственную) власть, так же немыслима и политическая революция, не имеющая социальной подоплеки. «Всякий политический переворот, если это не смена клик, есть социальная революция…», – писал Ленин[489]. Из сказанного отнюдь не вытекает, что взаимосвязь политических, социально-экономических (а также идеологических, культурных) задач революции проста и всегда одинакова. Напротив, обычно эта взаимосвязь особенно сложна и требует специального анализа в каждом отдельном случае, ибо прежде всего в этом отношении революции существенно отличаются одна от другой.

Среди вопросов, которые должны быть рассмотрены при характеристике понятия «социальная революция», есть еще один, едва ли не самый важный. Речь идет о понятии «эпоха социальной революции».

В наших учебных пособиях и книгах неизменно цитируют известное место из предисловия Маркса к работе «К критике политической экономии». Там говорится, что на известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями. «Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции»[490]. Однако затем, в дальнейшем изложении понятие «эпоха» исчезает. А это в свою очередь ведет к тому, что важнейшее в методологическом отношении понятие конфликта между развитием производительных сил и производственными отношениями относят не к эпохе, а к любой конкретной революции. С одной стороны, такой подход ведет к искусственному рассмотрению отдельных революций вне контекста эпохи, что мешает оценить их истинное место в историческом процессе. С другой стороны, – это случается еще чаще, – при таком подходе причины революций выводятся непосредственно из «несоответствия» производственных отношений уровню производительных сил. Допустимо ли это?