Историческая неизбежность? Ключевые события русской революции

Эта система оказалась чрезвычайно привлекательна для авторитарных политиков и идеологов XX в., и использовали ее исключительно эффективно. Неслучайно официальным кредо Советского Союза стал неуклюже двусмысленный «марксизм-ленинизм». И насколько бы неадекватно его ни применяли на практике, он, несомненно, стал мощным революционным брендом, взятым на вооружение многочисленными революционерами XX в. от Мао до Манделы. Ленинизм управлял самим СССР, и не только. За два первых десятилетия своего существования однопартийное государство Ленина стало моделью для Муссолини, Гитлера и Франко, что признавалось открыто, а после Второй мировой войны, распространившись на всю Восточную Европу, эта форма правления расползлась, как чума, по только что деколонизированной Африке, Ближнему Востоку и Азии. Во времена своего расцвета она существовала в более чем 60 странах – от Турции до Танзании и от Сирии до Сингапура.

IV. Государство, созданное Лениным

Третьим значительным вкладом Ленина в историю стал сам Советский Союз. Но задачей этой книги не является подробное описание истории коммунистической сверхдержавы. Почти так же, как Соединенные Штаты конца XVIII в., СССР считал себя беспрецедентно новаторским политическим образованием (Novos Ordo Seclorum, значится на американских государственных документах). Однако, в отличие от Соединенных Штатов, которые, по сути, сохранили большую часть законодательства, а также социальные и экономические порядки колониального прошлого, большевики были намерены начать с чистого листа. Затеяв самый масштабный политико-экономический эксперимент в истории человечества, они подчинили себе все общество и всю экономику, фактически сделав их собственностью маленькой политической клики. Население России стало не более чем зерном на мельнице тех, кто строил социализм, и зернышки перемалывались десятками миллионов.

Сложно не заметить в этом чего-то типично (и трагически) русского. Отказавшись от первоначальных надежд на мировую революцию, советский режим вернулся к глубоко русским архетипам: Ивану Грозному, создавшему элитные кадры – опричнину, подавлявшую и терроризировавшую бояр, и Петру I, превратившему все дворянство в слуг государства и построившему свою столицу – Санкт-Петербург – на костях десятков тысяч рабочих-рабов. Сталин обожал, когда его сравнивали с этими историческими деятелями. При нем российская традиция автократии вернулась, да еще как! Вездесущая система классификации и контроля 1930-х гг. была очень близка к системе, внедренной за 200 лет до этого Петром I. В сравнении с упомянутыми выше монархами Николай II кажется настоящим либералом.

В течение некоторого времени система работала эффективно, хотя и ценой огромных человеческих ресурсов. Экономику индустриализировали, успели вовремя мобилизовать общество, чтобы отразить нападение немцев в 1941 г. Победа в войне и усиление вследствие этого международного влияния сделали Советский Союз сверхдержавой номер два в мире, лидером мирового коммунистического движения, которое в момент своего расцвета управляло третьей частью земного шара. Еще в 1956 г. лидер советской Коммунистический партии Никита Хрущев мог ссылаться на советские экономические и технологические успехи и грозить Западу: «Мы вас похороним», чего и впрямь нельзя было исключить. Однако начался застой. Управляемая государством экономика просто-напросто не могла соперничать по динамике и инновациям с капитализмом конца XX в. А Коммунистическая партия, как бывает с долго не сменяющимися элитами, стала коррумпированной, склеротичной и консервативной. Импульсивные попытки реформ терпели неудачу. Наконец, последний реформатор, Михаил Горбачев, непреднамеренно и внезапно обрушил всю систему.

V. Сравним две революции

Сравнение горбачевской «революции» 1991 г. и революции 1917 г., о которой идет речь в этой книге, может многое сказать о том, что изменилось и что осталось неизменным в России за последние 100 лет. Разумеется, между этими революциями есть огромные отличия. Революция 1917-го пришла снизу, движимая недовольством населения и неприязнью классов друг к другу. Революция 1991-го была инициирована сверху, элитой, которая стремилась заставить систему работать лучше. Революция 1917-го началась с неспособного функционировать самодержавия и преимущественно крестьянской экономики, а закончилась коммунистическим тоталитаризмом. Революция 1991-го была начата репрессивной и закрытой коммунистической системой, а закончилась регулируемой демократией и узнаваемо рыночной экономикой. Каковы же тогда сходные черты? Обращают на себя внимание четыре из них.

А. Непрочность российского правления