Исторические миниатюры. Как отвага, скука и любовь сформировали мир

Кандидат от красоты. Объединение Италии завершилось в 1871 году, после местами добровольного, а гораздо чаще – насильственного слияния множества королевств, герцогств и республик и создания единого государства, главой которого был конституционный монарх. Спустя двенадцать веков Италия вновь стала единой, но поскольку процесс был запущен сверху, то его результатом стала объединенная страна с гораздо более острыми, чем ранее, социальными различиями. Иными словами, это было проблемное и сложное в управлении государство, находящееся в постоянном напряжении из-за противостояния недавно появившегося рабочего движения и остальных людей, которые считали, что новая Италия должна взять пример с Древнего Рима и превратиться в мировую державу, для чего ей требовалась «сильная рука» внутри страны и за ее пределами. А между этими двумя группами находились либералы, которые часто входили в состав правительства и постоянно ощущали на себе давление обстоятельств. Д’Аннунцио же, естественно, принадлежал к лагерю ностальгирующих по былой славе.

Но он смотрел гораздо дальше. Он верил в очищающие силы великих гекатомб[30], а причины его жажды массового насилия находились где-то между эстетическим и религиозным. Однако он был не просто очередным сумасшедшим, кричащим из своего угла. Напротив, Д’Аннунцио еще не исполнилось и тридцати, когда он стал известным поэтом и автором бестселлеров. Его провокационный, возвышенный и оригинальный стиль нашел своих поклонников по всей Италии, а за ее пределами он заслужил похвалу от таких авторов, как Пруст, Джойс и Джеймс. Тем не менее на этом он не остановился, решил попробовать себя в театре и тоже добился успеха. Премьеры его произведений, на которых иногда присутствовала королевская семья, часто появлялись на первых полосах газет и становились причиной беспорядков. Убежденный в том, что его фигура не уступала в важности его творчеству (а может, даже была и более важной), Д’Аннунцио также старался стать объектом сплетен в газетах и журналах. Ему невероятно льстило, что его стиль жизни обсуждался в новостях. И хотя он сам во всеуслышание говорил, что его дни состояли из стихов, алкоголя, секса и кокаина, и сам рассказывал отвратительные истории о том, как, например, пил из черепа одной отвергнутой им женщины, которая покончила с собой, или о том, что его подушка была набита прядями волос его любовниц, ему не нравилось, что люди думали о нем просто как об очередном пижоне-гедонисте. Поэтому в 1897 году он решил баллотироваться в итальянский парламент. Хотя он и не получил столько голосов, как предполагало его тщеславие, депутатом его избрали. На случай, если у кого-то еще остались какие-то сомнения, когда редактор спросил его, действительно ли он собирался стать депутатом, Д’Аннунцио ответил: «Мир должен знать, что я готов на все».

Тем не менее это было не так. Италия проходила один из самых напряженных периодов своей истории за долгое время, а Д’Аннунцио провозгласил себя на конгрессе «кандидатом от красоты», объявил, что будет работать над «поэтической политикой» и заявил, что находился «за пределами левых и правых», а также «за пределами добра и зла». На практике это означало чередование различных выходок и зажигательных речей со сменой пиджаков, а также потерю места в парламенте во время новых выборов тремя годами позже. Тогда-то он и решил, что, если не мог заниматься политикой в институтах, значит, он будет заниматься ею извне и пойдет против них. Однако вести этот образ жизни, который он с таким удовольствием рекламировал, стало невозможным. Даже успех его произведений не мог оплатить такую роскошь и вакханалию. Когда на него насели кредиторы, решение, которое он принял для улаживания вопросов по долгам, было полной противоположностью тому, что он проповедовал: Д’Аннунцио решил бежать во Францию. Там он был известной персоной, а значит, мог продолжать писать и деградировать, но для многих людей он к тому времени уже превратился в посмешище. Возможно, в конце концов, он просто был пижоном-гедонистом и треплом – не более того.

* * *

Итальянский бард. К радости Д’Аннунцио и несчастью всего мира, разразилась Первая мировая война. Вот наконец и произошла огромная гекатомба, на которую он так надеялся. К сожалению, Италия решила не принимать в ней участия, и поэтому ему пришлось ждать целый год во Франции, то тревожась, то впадая в депрессию, пока наконец в мае 1915 года его родная страна не решила присоединиться к войне против Австро-Венгрии и Германии. Италия выбрала сторону Антанты, потому что союзники пообещали, что разрешат аннексию нескольких территорий с итальянским населением, как, например, Фиуме, но Д’Аннунцио на самом деле на все это было наплевать. На его глазах разразилась самая крупная кровавая бойня, какую он только видел, и единственное, чего он хотел, это принять в ней участие. Помимо достижения конкретных целей, он надеялся, что через потрясение и смерть Италия сможет объединиться и возродиться. Это стало бы его возможностью «творить не словами, а людьми».