Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

Въ 1790-хъ годахъ, служилъ въ сенатѣ секретаремъ Позднякъ; вмѣстѣ съ тѣмъ, онъ былъ домашнимъ секретаремъ при Дм. Прокофьичѣ Трощинскомъ. Однажды Трощинской передалъ ему подписанный императрицею указъ для снятія съ него копіи. Позднякъ положилъ его отдѣльно отъ прочихъ бумагъ и, дабы онъ не запачкался, вложилъ его въ обложку. Придя домой, занялся разборкою бумагъ и черновыя, ненужныя, началъ разрывать; въ числѣ этихъ нечаянно захватилъ обложку, въ которой былъ указъ императрицы, и, вмѣстѣ съ указомъ, разорвалъ ее. Увидавъ сейчасъ же свою ошибку, онъ страшно испугался: сначала хотѣлъ броситься въ Неву, но потомъ, не измѣняя своему намѣренію, рѣшился прежде зайдти въ Казанскій соборъ и, передъ смертью, помолиться и испросить у Бога прощенія своему невольному самоубійству. Во время молитвы ему почудилось, что будто кто-то совѣтывалъ ему все это объяснить прямо императрицѣ. Изъ собора онъ возвратился домой и, надѣвъ свой сенатскій мундиръ, поѣхалъ въ Царское, гдѣ въ то время жила государыня. Тамъ онъ остановился у священника, которому разсказалъ свое горе. Священникъ принялъ въ немъ участіе и сказалъ ему, что обыкновенно, въ 7 часовъ утра, императрица гуляетъ съ одною дамою въ саду, указалъ мѣсто ея гулянья и даже посовѣтовалъ, гдѣ ему остановиться и ждать государыню, — это было на поворотѣ изъ одной аллеи въ другую

Онъ такъ и сдѣлалъ.

На другой день, забравшись часовъ въ 6-ть, онъ ожидалъ съ нетерпѣніемъ императрицы. Дѣйствительно, въ 7 часовъ показалась она въ сопровожденіи одной дамы. Тогда онъ всталъ на колѣна; императрица замѣтила его, не доходя нѣсколько шаговъ, и остановилась въ нерѣшительности; но потомъ, видя сенатскій мундиръ и смиренную колѣнопреклоненную позу, подошла къ нему и спросила, что ему нужно. Онъ разсказалъ ей свое горе.

— Ты не лжешь, — спросила его государыня, — дѣйствительно ты по ошибкѣ разорвалъ мой указъ?

— Богъ свидѣтель, матушка, что ошибкою, — отвѣчалъ Позднякъ.

— А кто писалъ указъ? — спросила императрица.

— Я, матушка государыня, — отвѣчалъ онъ.

— Ну, ступай перепиши и завтра, въ это время, будь здѣсь.

Онъ такъ и исполнилъ.

На другой день, въ 7 часовъ утра, опъ былъ уже на томъ самомъ мѣстѣ: съ нимъ была чернильница и перо.

Императрица опять явилась въ сопровожденіи этой же дамы; увидѣвъ его, подозвала къ себѣ, взяла указъ, прочитала и, приказавъ ему наклониться, подписала у него на спинѣ. Отдавая ему, сказала:

— Прежде всего благодари Бога, что онъ удержалъ тебя отъ самоубійства и внушилъ тебѣ мысль явиться ко мнѣ, а потомъ, чтобы объ этомъ никто, кромѣ тебя и меня, не зналъ.

Онъ свято исполнилъ волю императрицы: никогда и никому объ этомъ но говорилъ. Прошло нѣсколько мѣсяцевъ, какъ требуетъ его къ себѣ Трощинской; онъ является:

— Давно ли ты задними ходами, мимо начальства, ходишь къ императрицѣ? — грозно спросилъ его Трощинской.

— Помилуйте, ваше высокопревосходительство, я никогда не бывалъ у императрицы, — отвѣчалъ Позднякъ.

— Врешь! Матушка-царица, жалуетъ тебѣ 300 душъ и Владимірскій крестъ; на, возьми его и сейчасъ подавай въ отставку. Я не хочу служить съ тѣми, кто забѣгаетъ къ государынѣ задними ходами.

Позднякъ въ испугѣ передалъ тогда Трощинскому все происшествіе. Трощинской взялъ его за руку, подвелъ къ образу, поставилъ на колѣна и самъ всталъ, сказавъ: будемъ молиться за матушку-царицу, — такой другой намъ не нажить, — и оставилъ его на службѣ.

(«Русская Старина» 1874 г. Т. II. Стр.370).

* * *

Екатерина подарила одной изъ придворныхъ дамъ, госпожѣ Верръ, десять тысячъ рублей на покупку дома. Покупая домъ, Верръ совершила купчую крѣпость на общее имя съ своимъ мужемъ. Когда послѣдній умеръ, наслѣдники его отыскивали себѣ (за выдѣломъ указной части) половину дома и сенатъ утвердилъ ихъ право. Императрица, основываясь на томъ, что деньги были подарены женѣ, нашла это рѣшеніе несправедливымъ и поручила генералъ-рекетмейстеру Маслову разсмотрѣть дѣло.

Черезъ нѣсколько времени, Масловъ доложилъ государынѣ, что сенатское постановленіе правильно и сообразно съ уставами.

— Такъ тѣ уставы глупы и смѣшны, — сказала она.

— Ваше величество имѣете власть ихъ перемѣнить, — возразилъ Масловъ, — но до тѣхъ поръ никто иначе не долженъ поступать.

— Напишите указъ, чтобъ весь домъ принадлежалъ вдовѣ, — отвѣчала Екатерина, — я этого хочу!

— Но, государыня, этимъ нарушится правосудіе и право собственности, — замѣтилъ Масловъ.

— Прошу не разсуждать! — крикнула императрица съ гнѣвомъ.

Масловъ замолчалъ, собралъ бумаги, поклонился, и вышелъ.

На другой день, явясь съ докладомъ, Масловъ подалъ императрицѣ двѣ бумаги, сказавъ:

— Вотъ, ваше величество, два указа по дѣлу Верръ: одинъ согласный съ вашей волей, а другой — съ законами.

Екатерина, молча, взяла бумаги и положила ихъ въ столъ; затѣмъ, выслушавъ и разрѣшивъ остальные доклады Маслова, ласково и милостиво поговорила съ нимъ и отпустила домой.

Въ тотъ же вечеръ сенатъ получилъ подписаннымъ тотъ указъ, который соотвѣтствовалъ представленію Маслова, а слѣдовательно и справедливости.