Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

(Обозрѣніе царствованія и свойствъ Екатерины Великой. П. Сумарокова. Спб. Ч. I. Стр. 82).

* * *

26-го ноября 1792 года, въ день св. Георгія Побѣдоносца, празднуемый при дворѣ угощеніемъ всѣхъ георгіевскихъ кавалеровъ, находящихся въ столицѣ, императрица присутствовала за обѣденнымъ столомъ. Кавалеры сидѣли не по чинамъ, а по старшинству полученія ордена. Екатерина бесѣдовала съ героями, ей лично извѣстными, о сраженіяхъ и побѣдахъ, прославившихъ ихъ имена и отечество, вспоминая и разсказывая малѣйшія подробности каждаго дѣла. Недалеко отъ нея сидѣлъ контръ-адмиралъ NN. украшенный орденомъ 3-го класса, истый морякъ и по наружности, и по всѣмъ своимъ пріемамъ, совершенно чуждый дворскихъ тонкостей и вѣжливостей. Онъ уже, по своему обычаю, осушилъ нѣсколько рюмокъ добраго вина и нѣсколько подогрѣлъ и безъ того неробкую и горячую свою душу. Императрица, желая почтить его своимъ вниманіемъ, по пе помня его подвиговъ, обратилась къ нему съ вопросомъ:

— Вы гдѣ получили Егорьевскій крестъ?

— Подъ Чесмою, ваше величество.

— Чѣмъ вы тогда командовали?

— Кораблемъ «Рафаиломъ» (или другимъ).

— А! теперь знаю. Этотъ корабль отличился — и императрица начала перечислять отличія, оказанныя кораблемъ.

— Совсѣмъ не то, государыня, — перебилъ ее морякъ.

— Какъ это?

— Совсѣмъ не такъ было.

— Да такъ сказано въ донесеніи.

— Мало ли что говорится въ донесеніяхъ. А вотъ какъ было — и морякъ разсказалъ по-своему ходъ сраженія и дѣйствія своего корабля.

Императрица съ кротостію выслушала его разсказъ и съ добродушною веселостію примолвила:

— Есть русская пословица: кто лучше знаетъ, тому и книги въ руки.

(Черты изъ жизни Екатерины II. «Др. и Нов. Россія». 1879. Т. 1. Стр. 139).

* * *

Заслуженный солдатъ, выждавъ удобный случай, когда императрица выходила изъ кареты, сталъ передъ нею на колѣни съ бумагою въ рукѣ. Бумага принята и прочитана. Это была тайная жалоба цѣлаго полка, стоявшаго въ Малороссіи, на полковаго командира, кн. Г., въ томъ, что онъ не выдаетъ жалованья, отчего солдаты терпятъ крайнюю нужду, что они выбрали единодушно лучшаго изъ своихъ товарищей, унтеръ-офицера, чтобъ онъ довелъ ихъ горе до матушки ихъ, правосудной государыни.

Императрица приказала президенту военной коллегіи, графу Захару Григорьевичу Чернышеву, тайно развѣдать, точно ли жалоба справедлива, и хорошо содержать присланнаго. Чернышевъ помѣстилъ его въ своемъ домѣ и производилъ розыски. Между тѣмъ, родные кн. Г., узнавъ о его бѣдѣ, всячески умоляли гр. Чернышева спасти его. Дѣло тянулось долго и, наконецъ, казалось какъ бы забытымъ. Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ, гр. Чернышевъ, для того, чтобы солдатъ, жившій въ его домѣ, не напоминалъ о дѣлѣ и не попался бы когда нибудь на глаза императрицѣ, отправилъ его на службу въ одинъ изъ сибирскихъ полковъ, да и самъ пересталъ думать и забылъ объ этомъ дѣлѣ.

Но не забыла Екатерина.

— Что же, графъ, — спросила она однажды Чернышева, — собраны ли свѣдѣнія по жалобѣ полка?

— Нѣтъ, ваше величество, еще не получено полныхъ и вѣрныхъ.

— А присланный отъ полка?

— Живетъ, государыня, у меня въ домѣ во всемъ довольствѣ. Ему идетъ и вино, и пиво; обѣдъ посылаю ему съ моего стола.

— Захаръ! — грозно сказала императрица, — ты лжешь! ты обманываешь меня! — я знаю все. Слушай же, Захаръ, начальника полка смѣнить и предать суду; присланнаго немедленно возвратить въ Петербургъ.

Полку было возвращено все законное, присланный унтеръ-офицеръ былъ пожалованъ въ офицеры и возвратился въ своей полкъ, благословляя имя государыни.

(Тамъ же, стр. 133).

* * *

Представленіе государямъ есть такое дѣло, которое не можетъ совершаться равнодушно. Представляются люди различныхъ свойствъ, характера и образованія: одни отъ чрезмѣрной радости удостоиться этой высокой чести, другіе отъ врожденной, неодолимой застѣнчивости, не смотря на умъ и дарованія, смущаются, торопѣютъ и нерѣдко путаются въ словахъ и отвѣтахъ. Иные, не разслушавъ или не понявъ вопроса, отвѣчаютъ совсѣмъ противное. Такъ, императору Александру, когда онъ принималъ, въ проѣздъ чрезъ какой-то губернскій городъ, тамошнихъ помѣщиковъ и спросилъ, между прочимъ, у одного изъ нихъ:

— Ваша фамилія?

— Въ деревнѣ осталась, ваше величество, — отвѣчалъ онъ, принимая это слово въ значеніи: семейство.

Императрица Марія Ѳеодоровна спросила у знаменитаго графа Платова, который сказалъ ей, что онъ съ короткими своими пріятелями ѣздилъ въ Царское Село:

— Что вы тамъ дѣлали? — гуляли?

— Нѣтъ, государыня, — отвѣчалъ онъ, разумѣя по-своему слово гулять, — большой-то гульбы не было, а такъ бутылочки по три на брата осушили.

Иногда, можетъ быть, это и забавляетъ сильныхъ земли, но по большей части наводитъ скуку и требуетъ терпѣнія. — Императрица Екатерина въ величайшей степени была снисходительна; но при всей своей кротости, позволила себѣ въ подобномъ случаѣ забавный отвѣтъ.