Исторические сочинения

После этого римляне объявили нашей стране, что они не могут постоянно предпринимать такие экспедиции и не могут ради поддержания знаков римской власти[1618] держать на суше и море столь большое войско, защищая невоинственных и трусливых воров. Они побуждали самих бриттов взяться за оружие и храбро сражаться ради защиты своей земли, имущества, жен, детей и того, что еще дороже — свободы и жизни. Они говорили, что бритты ни в коем случае не должны оставаться безоружными перед лицом народов, которые не сильнее их и кажутся таковыми только из-за их лени и трусости. Они снабдили их щитами, мечами и копьями; думая помочь оставляемому ими народу, они также построили отличную от первой стену на общественные и частные средства, собранные самими испуганными жителями. Они возвели стену по принятому у них образцу, протянув ее по прямой линии от моря до моря между крепостями, воздвигнутыми там из боязни врагов[1619]; они дали ряд добрых советов напуганному народу и показали ему, как изготавливать оружие. Вдобавок они воздвигли сторожевые башни по берегу океана к югу, где стояли на якоре их корабли, поскольку оттуда также ожидали нападения диких варварских орд. Там они поместили через положенные интервалы сторожевые башни, с которых открывался вид на море. После этого они распрощались с жителями, как те, кто не собирается возвращаться.

Когда они вернулись домой, ужасные полчища скоттов и пиктов тут же высадились из своих курук[1620], на которых плавали через морские долы; так, когда Титан пылает зноем, темные скопища червей вылезают из расщелин своих нор. Они следовали своим привычкам и прежде всего жажде крови, свойственной им так же, как обыкновение более прикрывать свои грубые лица волосами, чем свою наготу лохмотьями. Узнав, что наши покровители ушли и более не вернутся, эти народы стали еще более дерзкими и опустошили всю дальнюю северную часть острова до самой стены, изгнав оттуда жителей. Чтобы помешать их атакам, на стенах крепостей собралось войско, слишком нерешительное для боя, слишком упрямое для бегства и бессильное из-за своей робости. Дни и ночи они стояли на своей тщетной страже; тем временем крючья нагих врагов не оставались без дела и стаскивали малодушных защитников со стен, повергая их на землю. Однако кара безвременной смерти представлялась скорее милостью для тех, кого постиг такой конец, ибо при своей внезапности она избавляла их от жестоких мучений, уготованных их родным и близким.

Что еще сказать? Граждане бросили свои крепости и высокую стену; вновь было безнадежное бегство, вновь нашествие врагов и вновь кровопролитие, страшнее всех прежних. Несчастных разрывали на куски, как дикие звери ягнят; жители бежали из своих домов, бросив имущество, и в попытках спастись от голода воровали скудные припасы друг у друга. Так они усугубили пришедшие извне бедствия междоусобной смутой, пока вся страна не оказалась лишена съестных припасов кроме того, что добывалось охотой.

Злополучные оставшиеся бритты послали письмо Агицию, который занимал тогда высшую должность в Риме[1621]. Они писали следующее: «К Агицию, трижды консулу, взывают бритты». Далее они излагали свою нужду: «Варвары теснят нас к морю, а море к варварам; между ними поджидают нас две смерти — от меча или от воды»; по этой причине они просили помощи. Тем временем на скитающихся в смятении людей обрушился достопамятный жестокий голод, заставивший многих из них без промедления покориться кровожадным разбойникам в надежде получить кусок хлеба и тем продлить жизнь. Однако другие не покорились; выйдя из отдаленных гор, из глубоких пещер и зарослей терновника, они поднялись на битву. В первый раз они нанесли жестокое поражение врагам, которые уже много лет терзали страну; они уповали не на людей, но на Бога, по словам Филона: «Уповайте на помощь божественную, когда на человечью нет надежды»[1622]. Дерзость врага на время ослабла, но не ослабла испорченность нашего народа; враг отступился от граждан, но граждане не отступились от своих грехов.

До сих пор неизменным обычаем этого племени является слабость в отражении натиска врагов и сила в гражданских смутах и в свершении грехов; можно сказать, что они слабы в следовании миру и истине, но сильны в преступлении и обмане. Тем временем бесстыдные убийцы вернулись к себе в Ибернию, чтобы вскоре возвратиться. Тогда же пикты впервые поселились в отдаленных частях острова, где и остались, продолжая, однако, совершать порой опустошительные набеги.