Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Когда Сян-жу представил «Оду о Великом человеке», она весьма понравилась Сыну Неба — он [будто] сам вознёсся к облакам и парил между небом и землёй.

Сян-жу из-за болезни оставил службу и жил в Моулине[652]. Сын Неба сказал: «Сыма Сян-жу тяжело болен, надо отправиться к нему и забрать все его сочинения, иначе они могут затеряться». Послали Со Чжуна[653], но Сян-жу уже умер, а в доме сочинений не оказалось. [Посланец] спросил [об этом] вдову. Та ответила: «Чжан-цин никогда не хранил [в доме свои] сочинения. Всякий раз, когда он сочинял что-то, [приходили] люди и уносили [написанное], дома ничего не оставалось. Но перед смертью Чжан-цин передал мне один свиток и сказал, что, если придёт посланец [государя] за моими сочинениями, вручи [ему] это. Ничего другого у меня нет». [122]

На оставленных [Сян-жу] дощечках для письма говорилось о жертвоприношениях Небу и Земле, [это] они были [вручены] Со Чжуну. Чжун поднёс их государю; Сын Неба отнёсся к ним с большим вниманием. В сочинении говорилось:

* * *

С начала древнейших времён.
С тех пор как Небо породило людей.
[Оно] выбирало и ставило правителей.
Так продолжалось вплоть до Цинь.

Идя по стопам близких предков и опираясь на их деяния, прислушаемся к преданиям далёкой древности. [Государи,] которые правили, не соблюдая порядка, пришли к упадку и бесславно исчезли, не сосчитать. Тех [же], кто продолжил светлые и великие [традиции][654], чьи [прижизненные] и посмертные имена прославляются [и поныне], насчитывается семьдесят два. Нет [таких, кто,] совершенствуя добродетель, не прославился, [но] кто может сохраниться [в памяти потомков], погрязнув [при жизни] в ошибках и преступлениях?

То, что было до Сюань Юаня[655], слишком далеко и неясно, подробности [нам уже] неведомы. [Мы] унаследовали только записи [о] Пяти [императорах], Трёх [ванах], [а также] Шестикнижие[656]. В Шу[цзине] говорится: «У мудрого государя и приближённые достойные!»[657]. Если исходить из этого, то нет государя [более] прославленного, чем танский Яо, нет сановника [более] мудрого, чем Хоу Цзи[658]. Хоу Цзи стал править у Танов[659], Гун Лю[660] прославился среди западных жунов. Вэнь-ван упорядочил правление, Чжоу [достигло] процветания, [и] великих деяний [совершалось] всё больше. Затем постепенно наступил упадок, и тысячу лет не было доброй славы; разве это достойный конец прекрасного начала?! Но [со временем положение] исправилось, [стали] критичнее относиться к тому, что предшествовало, внимательнее — к тому, что оставляется потомкам. [Жизненный] путь [людей стал] ровным и спокойным, [им] легко было следовать; великих милостей было в изобилии, [они] без усилий [приводили к] процветанию; образцы — точно установлены, [им] легко [было] подражать; преемственность власти — упорядочена, [её] не трудно [было] соблюдать. Поэтому дела процветали с пелёнок[661] и превзошли двух правителей[662]. [Любое дело] сначала продумывали, [а потом] доводили до конца. Не было чрезмерностей, которые можно было бы осудить. Поднимались на Лянфу, восходили на Тайшань [для совершения жертвоприношений], чтобы прославить своё имя и добиться уважения. Добродетели Великой Хань бьют ключом [и] разливаются беспредельно, охватывают все вассальные государства, расстилаются, [подобно] облакам, расползаются, [подобно] туману, достигают всех владений императора, растекаются на весь мир. Всё живое насквозь пропитано [этой [123] благодатью], дух гармонии распространяется повсюду, воинственность ушла, близкое орошается в изобилии, далёкому достаются хотя бы брызги[663], основы зла уничтожены, темнота и невежество побеждены светом, [даже] ничтожные твари радуются благодати, и [все] головы повернулись к трону. После этого поймали драгоценного цзоуюя; выловили чудесное животное[664]; блюда для жертвоприношений готовили из необыкновенного злака, у которого на одном стебле росло шесть колосьев; принесли в жертву животное с двумя рогами, [растущими] из одного основания[665]; обрели треножники дома Чжоу [и] завладели [драгоценной] черепахой в [водах] Ци[666]; поймали в озере изумрудножёлтого дракона[667]. Духи и бессмертные останавливаются на отдых на [императорских] подворьях. Диковинные вещи меняют свой облик до неузнаваемости. Разве [не заслуживает] восхищения, что благоприятные предзнаменования стекаются сюда, [но ими] всё-таки пренебрегают, не осмеливаются говорить о жертвоприношениях. [Некогда в лодку] чжоуского [У-вана] прыгнула рыба и упала [к его ногам], а когда [они] переправились, вспыхнул [огонь][668]. Если бы это не приняли за предзнаменование, зовущее подняться на огромную гору[669], разве это не было бы постыдно?! Разве можно сомневаться, совершать жертвоприношения или нет?!