Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

По моему небосклону тучи проплывают.
Сладкие росы, обильные дожди [делают] эту землю радостной.
Животворная влага сочится повсюду.
Всё живое растёт без труда.
[Выросли] злаки о шести колосках.
Значит, полны мои закрома.

Это не просто дождь, орошается [всё кругом];

Это не просто смачивание, [вода] разливается широкими потоками.
Всё сущее полнится жизненной силой.
Сердце лелеет думы [о Небесном государе].
Знаменитые горы величаво стоят
В ожидании появления [Небесного] государя.
О государь, государь! Почему же не приезжаешь?!

Полосатый зверь[672]

Живёт в радости в государевом заповеднике;
Белое тело, чёрный узор, его облик — отрада; [125]
[Он] мягок и почтителен, ум [как] у цзюньцзы.
Слышали о его славе, ныне видим его приход.
Его поступь не оставляет следов.
[Он] — знак благих небесных знамений.
Так же было при Шуне, [и] возвысился род Юй.

Упитанный, гладкий цилинь

Гуляет по этим прекрасным холмам.
В первый месяц зимы, в десятой луне
Государь приносит жертвы в пригороде [столицы].
Мчится наш государь в колеснице.
Чтоб поднести благоприятную жертву [Небесному] владыке.
[Даже] при Трёх династиях такого не бывало.

Извивается жёлтый дракон, знаменуя добродетелей подъём.

[Его] раскраска поражает глаз.
[Его] сияние [видно] издалека.
Император явил себя, простой люд пробудился [ото сна].
В летописях записано, [что]
На [такой] колеснице [ездит] исполнитель воли Небес.

Воля Неба ясна, незачем повторять.

Используя сходство [вещей], совершают жертвоприношения горам.

[Если] раскрыть каноны и посмотреть в них, [то] грань между Небом и Человеком пропадает, верхи и низы взаимодействуют. Добродетель мудрого правителя в осторожности и заботе. Поэтому говорится: «Во [времена] расцвета следует думать об упадке, во [времена] покоя следует думать об опасности». [Чэн] Тан и У[-ван] заслужили почитание потому, что отличались благочестием, Шунь же обращал внимание на ошибки и упущения, опираясь на главные [нравственные] принципы. Об этом и шла речь.

* * *

Через пять лет после смерти Сыма Сян-жу Сын Неба впервые принёс жертвы Хоу-ту[673]. Через восемь лет [он] совершил обряд на [горе] Чжунъюэ, принёс жертвы на горе Тайшань, с глубоким почтением совершил обряд жертвоприношений на горе Лянфу.

Другие произведения Сян-жу — «Послание Пинлин-хоу»[674], «[Переписка] с пятью княжичами», «Записка о травах и деревьях» — я в главу не включил, а включил [лишь те] его сочинения, которые были известны среди знатных людей государства[675].

Я, тайшигун, скажу так.

Чунь-цю открывает [перед нами] сокровенное, И[цзин] делает изначально тайное очевидным, «Большие оды» [Шицзина] [126] повествуют о правителях и государственных мужах, но их мораль достигает и простого люда. «Малые оды» [Шицзина] осуждают успехи и неудачи мелких и себялюбивых личностей, но [в состоянии] воздействовать и на верхи общества. Пусть то, о чём говорится [в этих книгах], внешне несходно, их подход к морали един. Хотя Сян-жу [в своих одах] часто [использовал] пустые слова[676] и преувеличенные описания, заканчивал он призывами к бережливости и скромности. Так чем же это отличается от наставлений Ши[цзина]?!

Ян Сюн[677] считал, что оды [Сян-жу] излишне многословны, в них избыток увещеваний и слишком мало критики. Они подобны легковесным напевам [княжеств] Чжэн [и] Вэй, чьи песни хотя и звучат красиво, но что после них остаётся? Я собрал его речи [и стихи], достойные внимания, и включил в эту главу.