Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Процесс формирования сообщества историков в Сибири шел по двум магистральным направлениям – «сверху» и «снизу». «Сверху», через партийно-государственную политику, шло создание исторических институций и формирование идеологического облика региональных историков. «Снизу» корпорация складывалась самостоятельно, без влияния извне, под действием внутренних, специфических для периферийного региона объективных и субъективных факторов (прежде всего, особенностей формирования студенческого контингента и профессорско-преподавательского состава).

В целом это было обусловлено содержанием очередного, решающего витка советской модернизации – переходом на долговременные рельсы автономного построения индустриального социализма на основе имеющихся на тот момент в распоряжении собственных ресурсов (прежде всего, материальных, идейных, интеллектуальных и культурных). Реабилитация исторической науки и высшего исторического образования в условиях формирования сталинистской модели социализма облекала их в весьма причудливые формы, тем не менее вполне закономерные. Очертания этих форм определялись спецификой адаптации архаичных пластов сознания основной массы населения к модерновым социальным конфигурациям индустриальной среды «большого общества». Реактуализация категории исторического в перипетиях социалистического строительства не могла не привести к предельной идеологизированности советского исторического дискурса, являвшегося лишь частью общей мобилизационной повестки.

Восстановление сибирских исторических институций проходило в контурах той схемы, что сложилась еще на предыдущем этапе: традиционный центр (Томск – Иркутск) «окормлял» постепенно расширявшуюся внутреннюю периферию. Расширение это намечалось в направлениях, связанных с социально-экономической модернизацией региона. Потенциальными точками роста становились Омск, Новосибирск, топливно-индустриальный Кузбасс и ресурсно-сырьевой Красноярск. Сама же Сибирь по-прежнему оставалась крайне организационно зависимой от центра (Москва – Ленинград) периферией. Это проявлялось как в траекториях структурной эволюции местного научно-образовательного комплекса, так и в содержании научного поиска сибирских историков. Отчасти это компенсировалось традиционно сложившимся этосом местного научного сообщества, корнями уходящим в XIX в. и основанном на привычке к инициативе, самоорганизации и самостоятельному междисциплинарному поиску.

Несмотря на исключительно скудные возможности проведения полномасштабных исследований и всю непоследовательность государственной политики в области исторического образования, сибирское историческое знание продолжало чуть было не прерванное свое развитие во многом благодаря усилиям самого исторического сообщества, не прекращавшего научную и культурную колонизацию края, мощнейший импульс которой был задан очередным этапом его экономической колонизации.

Исторические факультеты и отделения университетов и педагогических вузов, а также НИИ ЯЛИ стали центрами по формированию в Сибири региональной корпорации советских историков. В их недрах воспитывались новые специалисты, которые через свою педагогическую, научную и культурно-просветительную деятельность должны были сыграть в довоенный и военный периоды истории нашей страны важную роль в деле гражданского, патриотического и идейного воспитания населения.

Несмотря на трудности организационного периода становления исторического образования в довоенное десятилетие, результаты работы сибирской высшей школы по подготовке историков были значимы. Благодаря партийно-государственной политике и заинтересованности региональных и местных властей, в Сибири было сформировано собственное региональное сообщество профессиональных историков, стоявших на основательных политико-идеологических установках.

Сибирские вузы за эти годы дали стране несколько сотен квалифицированных историков – учителей, преподавателей учебных заведений различного уровня, которые оказались так необходимы в деле патриотического воспитания молодого поколения советских людей, которые впоследствии участвовали в войне и на них не могли не отразиться те установки, которые закладывались на занятиях по истории.

Исторические подразделения вузов заложили прочные основы для дальнейшего развития исторического образования, что помогло в годы войны подготовить большое количество новых кадров, в том числе и для освобождаемых регионов европейской части страны. Роль историков в тылу в годы войны тоже нельзя переоценить. Их агитаторская, культурно-массовая, политико-воспитательная, публикационная работа среди населения вносила ощутимый вклад в дело Победы и положительным образом влияла на жизнь тыловых сибирских городов. И все это стало возможным благодаря сложившейся за довоенное десятилетие на территории Сибири системе исторического образования в педагогических и классических высших учебных заведениях и мощной корпорации сибирских историков.