Историчка

В один из январских вечеров Федор включил компьютер и увидел сообщение от Олега Емелина ― тщедушного двадцатилетнего паренька, студента механического факультета. В свое время Олег был изгоем класса из-за маленького роста, бросающейся в глаза физической слабости и чрезмерного увлечения точными науками. Несмотря на постоянные насмешки, Емелин смог оккончить школу с золотой медалью и поступить в один из самых престижных университетов края. Но даже среди единомышленников, для которых математика была единственным смыслом жизни, парень не смог обзавестись друзьями. Все изменилось, когда Олег наткнулся в интернете на паблик, организованный местной оппозицией. Сначала он просто переписывался с участниками, а в один прекрасный день набрался смелости и пришел в штаб. Отныне после занятий Емелин раздавал листовки, проводил опросы, приставая к ни в чем не повинным прохожим, а иногда даже чистил снег и убирался в арендованном оппозиционерами помещении. В двадцать лет у юноши впервые появились товарищи ― непринятые обществом, испытывающие постоянную нужду в деньгах и несостоявшиеся как профессионалы, наивно считающие, что они ― и есть власть, и пытающиеся укрепить друг друга в этом абсурдном убеждении.

Курин иногда посещал штаб. Он тихо сидел в углу и теребил пальцами нос, не принимая участия в обсуждениях, но вслушиваясь в каждое слово, сказанное несогласными с властью. Олег несколько раз приглашал художника на акции протеста, но тот, ссылаясь на социофобию, отказывался. Сегодня Емелин предпринял очередную попытку увидеть Федора в числе митингующих. Каково же было удивление юного математика, когда Курин согласился!

Федор гордо шагал по улице в сопровождении протестующих. Он сильно выделялся на фоне щуплого молодняка, размахивающего транспарантами и выкрикивающего антиправительственные лозунги, разрывая глотки. Громче всех орал Емелин. Казалось, он пытался расквитаться за долгие годы молчания и, будучи ранее незамеченным и игнорируемым, заявить равнодушному миру о своем существовании.

– Менты!

Курин не сразу сообразил, что случилось. Молодежь кинулась врассыпную, несколько раз едва не сбив с ног растерянного художника. Когда толпа немного рассеялась, а крики стали тише, до ушей Федора донесся грубый уверенный голос:

– Хрен с ними, с малолетками, длинного берем!

Три часа, проведенные в холодном автозаке, показались Курину вечностью. Его товарищем по несчастью оказался горбатый паренек лет двадцати. Молодой человек был настолько низок, что виделся карликом. Шеи у него не было: огромная голова росла прямо из туловища. Федя смотрел на соседа с нескрываемым презрением и впервые в жизни мысленно благодарил Создателя за высокий рост. Но, несмотря на природный дефект и незавидную участь заключенного, парнишка не терял бодрости духа, которой попытался поделиться и с Федором:

– Ну, чего вы нос повесили?

Художник не отвечал. Он жутко хотел в туалет и боялся, что не выдержит и сделает свое мокрое дело прямо на пол автозака. Федя крепился из последних сил, сжимая зубы до скрежета.

– Впервые повязали, да? ― не унимался горбун. ― А меня ― нет. Но я их не боюсь. Посижу и в автозаке, и в камере посижу, зато впереди нас ждет счастливая жизнь в России будущего!..

Курин был готов провалиться сквозь землю, лишь бы не выслушивать проповедь соседа. Ему повезло. Дверь автозака отворилась, и пара полицейских затолкала внутрь трех школьников и коротко подстриженную молодую девицу с огромной задницей и нашивкой в виде радуги, прицепленной булавками к рюкзаку. Девушка пыталась вырваться из рук стражей порядка и орала грубым мужицким голосом, оглушая вынужденных обитателей автозака. Но силы оказались неравны. Пять минут спустя спецтранспорт уже мчался по заснеженным улицам в сторону ближайшего отделения полиции.

В участке у Федора забрали паспорт и, наконец-то, разрешили сходить в туалет. Затем задержанного отвели в небольшой кабинет в самом конце узкого темного коридора, где его ожидал молодой белобрысый лейтенант.

– Ну, что, предатель? ― обратился полицейский к Курину. ― В революционера поиграть вздумал? Ну, ладно, они ― дети, а ты-то куда?

Курин не ответил.

– Где трудимся?

Федя отрицательно покачал головой.

– Инвалид? ― уточнил лейтенант.

Федя молчал.

– Тунеядец, значит. Так и зафиксируем, ― парень раскрыл паспорт художника и начал переписывать данные в протокол допроса. ― Двухметровый лоб, не стыдно не работать?! На что живешь? На пенсию пожилой матери? Или воруешь? ― полицейский положил на ручку на стол и пристально посмотрел на Курина.

Федор остался нем.

– Да что ты все молчишь? ― не выдержал молодой служитель закона. ― Ты вообще разговаривать умеешь?

Он встал, подошел к задержанному, схватил его за воротник старенького пальто и начал трясти так, что несколько раз невольно ударил несчастного спиной об стену. Но все усилия оказались напрасны: Курин не произнес ни слова. Полицейский вернулся за стол, вытирая рукавом кителя вспотевший лоб.