Истории будущего

Каково бы ни было истинное объяснение стремительного развития мозга гоминидов, этот процесс произвел революцию в человеческом мышлении о будущем. Фронтальную кору принято считать местом размещения рабочей памяти, а области мозга, которые расширяются быстрее всего, управляют нашим восприятием темпоральных изменений, нашими эмоциями и нашим чувством цели и планирования. Вдобавок эти области помогают усваивать визуальную и прочую сенсорную информацию для создания моделей нашего окружения и распределения воображаемых событий в соответствии с воображаемыми временными рамками: то есть это как раз те навыки, каковые необходимы для моделирования альтернативного будущего. Как пишет Патрисия Черчленд, увеличение префронтальной коры подразумевает «большую способность предсказывать – и в социальной, и в физической среде»¹⁴⁶.

Действительно, люди отлично моделируют последовательности вероятных будущих событий – например тех, что нужны для изготовления сложных каменных орудий или для добывания и поддержания огня. Еще люди отменно приспособлены к воображению будущего в широких временных масштабах (эту особенность мы рассмотрим – в ее захватывающих формах – в последних главах настоящей книги). Обилие места для размышлений также означает, что обдумывание ведется тщательно, что мы осмысляем все на свете старательно и сосредоточенно, что мы умеем переключаться с «быстрого» на «медленное» мышление¹⁴⁷. Если нас не торопить, наш мозг самостоятельно выбирает для анализа участки информации, через него протекающей, и создается впечатление, что люди превосходно умеют сосредотачивать внимание – даже при наличии отвлекающих факторов. Это навык, который практикуют в медитациях. Сосредоточенное и сознательное мышление укрепляет нашу способность работать со сложными цепочками рассуждений и сравнивать возможные варианты будущего.

Коротко говоря, человеческий мозг как будто сполна отплатил эволюции за свое развитие, наделив наш вид умением воображать будущее, его обдумывать и сравнивать множество возможных вариантов будущего.

Социальные и культурные различия: язык и коллективное обучение

Наряду с этими улучшенными навыками наш вид получил еще один – неожиданный – эволюционный бонус. Укрупнение мозга повлекло за собой второе, более, пожалуй, значимое преобразование: стало возможным коллективное обучение (или культурная эволюция). Многие виды наделены культурой в той или иной форме, у многих есть язык, и они способны делиться информацией и идеями. Но люди уникальны в том, что делятся информацией столь точно и в таких масштабах, что коллективные запасы знаний прирастают из поколения в поколение, поступательно изменяя наше место в мире. Вот что я имею в виду под «коллективным обучением»¹⁴⁸. Такое обучение объясняет, собственно, наличие у нашего вида истории, ведь по мере накопления коллективных знаний наши технологии, образ жизни и способы мышления сильно меняются – поначалу очень медленно, а затем все быстрее, ибо рост запаса знаний дает нам все большую власть над ландшафтами и организмами вокруг.

Коллективное обучение ускоряет изменения. Великие движущие силы планетарной истории – тектоника плит, вращение Солнца и Луны и эволюция путем естественного отбора – действуют преимущественно в масштабах тысяч или миллионов лет. Но коллективное обучение работает почти мгновенно: люди порождают идеи и передают их дальше. Конечно, естественный отбор по-прежнему немаловажен для истории человечества: именно благодаря ему группы, ведущие свое происхождение от древних скотоводов, обычно способны переваривать молоко даже во взрослом возрасте. Но именно коллективное обучение отделило нас от всех прочих живых существ Земли, причем куда быстрее, чем сумел бы обеспечить естественный отбор. Алекс Месуди, специалист по культурной эволюции, описывает накопление знаний на протяжении многих поколений как «определяющую характеристику человеческой культуры»¹⁴⁹.