Истории мирового балета

Начались поездки по стране – Свердловск, Омск, Новосибирск, Хабаровск, Владивосток… Молодежь не смущало, что под ногами плохо сколоченный пол – танцевали в Домах культуры, местных театрах, не приспособленных для балетных спектаклей. На плохом полу легко получить травму и, как следствие, потерять профессию. Но начинающих танцовщиков, а таких было большинство в труппе, это не останавливало. Пусть кругом сквозняки, а после спектакля – снова переезд, они не роптали на судьбу, наоборот, были ей благодарны. Ведь у них были не только номера в концертной программе, но и возможность участвовать в настоящих спектаклях – «Лебедином озере», «Жизели», «Шопениане», «Фее кукол» – был такой старинный одноактный балет на музыку австрийского композитора Йозефа Байера, поставленный Йозефом Хасрайтером в 1888 году. Выступать часто приходилось перед публикой, не имеющей понятия, что такое балет, но тем более было приятно слышать шквал аплодисментов.

Костя Сергеев сразу стал любимцем публики. Этот стройный парень танцевал с обаянием и задором, у него всё так ловко получалось, и никто даже не догадывался, что однажды «Лебединое озеро» пришлось танцевать, когда у Сергеева была высоченная температура. А как-то, поскользнувшись на деревянном полу, он упал и получил травму спины, которую залечивал на бегу. Он танцевал 25–30 спектаклей в месяц, и это стало для него потрясающей школой.

Его постоянной партнершей была милая Фея Балабина, виртуозная и живая танцовщица; «определяющей краской ее творческой палитры была заразительная жизнерадостность», говорится о Фее в «Энциклопедии русского балета» Между молодыми людьми вспыхнуло чувство, они поженились, позже у них родился сын Коля, который продолжил балетную династию. Как и отец, Коля начал заниматься балетом поздно, в 14 лет, как и отец, он танцевал в Кировском театре, и даже те же партии: Вацлав в «Бахчисарайском фонтане», Принц в «Щелкунчике» и «Золушке». Но его лучшей ролью стал Актеон в «Эсмеральде», балете, написанном итальянским композитором Цезарем Пуни на либретто Жюля Перро. Он мог бы много достичь, но погиб в автомобильной катастрофе, когда ему было 28 лет.

Первый сезон закончился, артисты вернулись в Ленинград, и наступили нелегкие дни из-за отсутствия постоянного заработка. Приходилось танцевать в Зеленых театрах парков, в кинотеатрах и даже в цирке. Но труппа не распалась, впереди была поездка на Северный Кавказ и в Среднюю Азию. Для гастролей готовился балет «Красный мак», где у Сергеева было сразу три партии: в первом акте он Кули, во втором – Китайский божок, в третьем – Уличный артист. Словом, он много, с жадностью и удовольствием работал.

Во время вторых гастролей Сергеев получил важную телеграмму от матери. В ней сообщалось, что в Ленинграде при хореографическом училище открылся техникум, дающий право выпускникам работать в театре. Ого! Сергеев и Балабина покинула гастроли и прямо с вокзала побежали на просмотр. Фея Ивановна Балабина позже вспоминала об этом так: «Мы прибежали на улицу Росси, экзамен уже шел. Костя вошел в зал, а я смотрела в замочную скважину. За столом сидит комиссия во главе с Вагановой. Его просят что-то сделать – он выполнил, потом прыгнул и легко сделал в воздухе два тура. Ваганова заулыбалась – всё было ясно: он – принят». Потом отсматривали девушек.

Фея попала на стажировку в класс к Агриппине Яковлевне Вагановой, а Сергеев – к Владимиру Ивановичу Пономарёву. Владимира Ивановича называли строгим ревнителем школы мужского исполнительства: сколько бы ни был прекрасен принц, он прежде всего мужчина, а не бесполое аморфное существо. Из класса Пономарёва вышло много прекрасных танцовщиков, среди которых Вахтанг Чабукиани (он тоже поступил) и Алексей Ермолаев. Однажды на занятия пришла Ваганова, посмотрела, как водится, своим острым профессиональным глазом на Константина и вынесла вердикт: «Пойдет по лирическому пути. Надо попробовать Костю в паре с моей Талей Дудинской». Ваганова поставила их в пару на уроках дуэтного танца, и никто, понятно, не знал тогда, как спустя годы пересекутся их жизни.