Истории моего папы. Записки боевого лётчика

Утром, как только забрезжил рассвет, мы с ведомым взлетели и взяли курс вглубь немецкой территории. Пройдя сто километров, развернулись и легли на курс к вражескому аэродрому, стали снижаться. При подходе к аэродрому, зенитки «завели свою песню». Мы снизились до высоты в пять метров, по мне, вероятно, стреляли все, не только зенитки, но из винтовок и, даже, пистолетов. За нами, на преследование взлетели четыре фоккевульфа Ф-190. Они преследовали нас до самого нашего аэродрома, пока наши истребители не связали их боем. Сев, я доложил обстановку, и через час наши бомбардировщики накрыли этот аэродром.

Ещё о Швейднице. Под Швейдницем на горе стоял монастырь. И, вот, кто-то из лётчиков говорит, что на этом монастыре уцелел купол. Нам было приказано привозить не более пятнадцати процентов боекомплекта. Мы расстреливали его, по движущимся по дорогам немецким автомашинам и скоплениям войск. И, вот, началась охота на этот купол. В результате купол был сбит. Сейчас, думаю, этого делать было нельзя, считаю – детство, необдуманность. Но тогда, это было время азарта, интереса, молодости и мщения за нашу Родину.

Вася Компанеец

Во время войны в соседней АЭ служил лётчик Вася Компанеец. Интересный был человек. В нашей комнате висел портрет Сталина, а под ним плакат со словами «У лётчиков такая порука, такое заветное слово есть: врага уничтожить – большая заслуга, друга спасти – великая честь». Плакат отражал действительность лётчиков – истребителей. Это – дружная семья, всегда помогут в бою, если тебе трудно. Потерю друга очень переживают. Дрались смело, не смотря на некоторое превосходство немецких лётчиков. Хочу заметить, что и немцы были не трусы, дрались хорошо. После боевых вылетов проведённых боёв, рассказывали свои впечатления, о допущенных ошибках, чтобы было поучительно для других. Каждый лётчик, слушая это, делал для себя выводы, готовясь к дальнейшим боям, это всегда хорошо помогало. Как говорится, мотали себе на ус, хотя и их ещё не было. В Польше Вася Компаниец, придя вечером, подошёл к портрету Сталина, встал на правое колено, положив фуражку на левую руку, сказал:

– Иосиф Виссарионович, а мессершмиты пошли не те!

Встал и пошёл спать. Как говорится, исповедался. Конечно, он был не трезв. И таких историй с ним было несколько. В войну верили Сталину и с его именем ходили в бой.

Лучше не придумаешь

В перерывах между боями произошёл такой курьёзный случай. Польша, 1944 год, город Тарнобжег, замок Графа, где мы жили. Есть такая пословица: Голь на выдумку хитра. В двадцать первом авиаполку один лётчик, мы, за красивую бородку, называли его борода, пришёл вечером под большим кайфом. Лётчики решили над ним пошутить, положили его на стол, а по краям поставили четыре свечки. Он был похож на покойника, потому как чувствовал от выпитого себя плохо и был очень бледен. Все стояли вокруг него и смеялись. Вот она, молодёжь, на выдумки хитра. Вдруг, идёт «Любо, братцы, любо». Увидев командира дивизии, все разбежались. Он, конечно, очень разозлился. Утром, на построении, он устроил всем хорошую взбучку. Он всё время злился на нас и не хотел никого представлять к наградам. Только с приходом нового командира дивизии, героя Советского Союза полковника Крюкова, очень многие, да, можно сказать, почти все лётчики получили награды. Я получил орден «Отечественной войны» второй степени.

Первый реактивный самолёт

Третьего, или четвёртого мая 1945 года в городе Заган я увидел Ме-163 – немецкий реактивный самолёт с двумя двигателями ЮМО – 004. Он утром пронёсся над нашим аэродромом. Мы стали искать по силуэтам, что это за штука такая? А он развернулся и стал штурмовать наш аэродром, поджёг два самолёта и наделал много дырок термитными снарядами в других. Недалеко от нас стояла «Пешка» бомбардировщик Пе-2, он загорелся и взорвался. Маня взрывом отбросило к стенке, возле которой я стоял. Всё произошло молниеносно. Несколько термитных снарядов попали по ангару, в котором находились механики самолётов. Осколком от термитного снаряда ударило механика Алёхина, вскользь по шлему побрило голову, сняло волосы, обожгло кожу. Алёхин был так напуган, что бегал по ангару и кричал:

– Ой, я убит! Ой я убит!

Механики долго пытались его поймать, но он не давался. С трудом его поймали и привели в чувство. У него был настоящий шок. Так в этот день я впервые увидел реактивный немецкий самолёт Ме-163.

Над Бреслау