Истории от разных полушарий мозга. Жизнь в нейронауке

Теперь надо было протестировать отдельно правое полушарие. Сперва Маккей попросил пациента сказать, что тот видит, когда в левое поле зрения попадала цифра от 0 до 9, а в правое – буква. Естественно, Дж. У., как и следовало ожидать от пациента с расщепленным мозгом, мог назвать только букву, которую левое, “говорящее” полушарие видело в правом поле зрения. Тогда Маккей попросил отреагировать на его отгадку цифры левой рукой – выбрать одну из трех карточек с надписями “больше”, “меньше” или “верно”. И опять правое полушарие пациента быстро справилось с заданием. Тут экспериментатор теряется, это очень напряженный момент. Ведь что видит наблюдатель: “неговорящему” полушарию показывают цифру, и оно по-своему, без ведома “говорящего” левого полушария, находит ответ. Налицо независимая деятельность модуля, как будто этот модуль обладает собственным разумом, хотя и заключен в той же черепной коробке, что и левое, “говорящее” полушарие. Здравый смысл подсказывает, что такого быть не может – и однако же это происходит у нас на глазах.

Маккей переходит к главному тесту. Нельзя ли устроить так, чтобы правое полушарие Дж. У. знало цифры, а левое их отгадывало? Цифры по-прежнему показываются “неговорящему” правому полушарию. Но отгадчик – не Маккей, а Дж. У., которого попросили дать устный ответ, то есть обязательно задействовать левое полушарие. И вновь выяснилось, что Дж. У. может играть в угадайку сам с собой. Это произвело на нас жутковатое впечатление, но потом мы поняли, что, по-видимому, все делают то же самое. Сознательный разум высказывает предположение, а подсознательный его слушает. Затем подсознательный разум активизируется, что заставляет вас придумывать разные ассоциации, и вы сосредотачиваетесь на поиске возможного ответа на вопрос.

Настал черед последнего этапа. Маккей поставил перед пациентом две коробочки с жетонами, по одной для каждой руки. Затем объяснил ему, что за любую информацию, необходимую для решения задачи, левое полушарие (правая рука) должно будет отдать жетон правому полушарию (левой руке). Ведь, когда правому полушарию показывали загаданную цифру, левому требовалась информация, чтобы понять, верна ли его догадка. Таким образом, за каждое высказанное предположение левое полушарие расплачивалось жетоном с правым.

Чтобы баланс сохранялся, за быстрый и верный ответ левое полушарие получало дополнительные жетоны. Экспериментатор штрафовал правое полушарие за ошибки – забирал у него, то есть из левой коробки, три жетона и отдавал их левому полушарию (клал в правую коробку). Это делалось для того, чтобы правое полушарие играло честно и не вводило левое в заблуждение – ведь для достижения конечной цели тому пришлось бы потратить больше жетонов! Игра вот так продолжалась, схема вроде бы работала, но ничего нового узнать не получалось.

Тогда Маккей добавил игре остроты. Почему бы, спросил он правое полушарие пациента, не брать с левого три жетона, а не один за каждую подсказку? Правое охотно согласилось, коробочка левого полушария довольно быстро опустела, и игра закончилась. Почему левое полушарие (правая рука) не отказалось платить по три жетона и не пыталось поторговаться с правым (с левой рукой)? Поскольку ничего подобного не произошло, Дональд с Валери решили, что получили предварительные данные, свидетельствующие о том, что полушария не располагают собственной, индивидуальной оценочной системой, а стало быть, в одной голове есть только один разум. Они подумали, что каким-то образом между половинами мозга идет обмен информацией, через некую подкорковую систему.

Я с ними не согласился. Можно было придумать много альтернативных объяснений. Дело в том, что условия вознаграждения, предложенные в ходе игры вроде бы одному из полушарий, по всей вероятности, были восприняты обоими полушариями. Уже было известно о перекрестном подсказывании, касающемся важных эмоций. В своей статье, опубликованной в журнале Nature через несколько месяцев, супруги Маккей добросовестно отметили мое несогласие с их интерпретацией эксперимента[147]. Однако статья все равно привлекла внимание, а после нее стали появляться и другие сообщения об экспериментах, в основном нацеленных на изучение обмена информацией между полушариями. Следующим гостем нашей лаборатории стала Жюстин Сержан, нейропсихолог из монреальского Университета Макгилла, молодая, одаренная, энергичная и загадочная, чья жизнь оборвалась так трагически.