Истории, пожалуй, круче, чем у вашего браузера [сборник]

Нина вертела в ладони вьющийся локон, мечтательно уплыв в прекрасную… прекрасно нарисованную даль. «Ну? — выразительно спросили Влада ее глаза. — И ты еще сомневаешься?!»

— Вот визитка, — настойчивый благотворитель положил перед Ниной мелованный прямоугольник в вензелях, — жду завтра вечером. Поверьте, вам понравится результат. Я знаю. Нет, я гарантирую.

Подхватив портфель, он двинулся в сторону стойки, чтобы расплатиться.

Фотограф совершил ошибку. То, что могло стать побудительным мотивом для Нины — фото такого уровня без материальных затрат — для Влада вспыхнуло красным на перекрестке.

— Постойте.

Влад вернул визитку. Ничего бесплатного на свете не существует. Нина это тоже поймет — чуть позже, когда обо всем хорошенько подумает.

— Простите, у нас другие планы.

4

Претендующий на большее маститый фотограф надежд не оправдал, и нарывавшую занозу идеи Влад вытащил по-другому: если хипповатый художник сумел передать сущность красками, почему не предложить увидеть красоту с помощью видоискателя? Затем были звонок, согласие, и наступил день нынешний. Ночь отбила стратегические высоты у казавшегося нескончаемым вечера, отстреливая последние очаги сопротивления. Нескладный и задумчивый человек искусства, сопровождавший на пути в неведомое, морщил лоб и поправлял очки. Влад проинструктировал его насчет будущих действий, теперь соучастник маялся в ожидании. Они заняли подходящую позицию напротив главных достопримечательностей города. Лучший вид в историческом центре: крепостная стена, памятник дружбе и модернистские изыски окружающих зданий. Преемственность поколений и уверенность в будущем, построенная на фундаменте прошлого — идеальное сочетание.

Движение масс и печальных либо нетрезвых одиночек не прекращалось, людской муравейник не хотел спать. Влад взял из машины небольшой штатив и вывел жену под тень деревьев. Теперь — только ждать.

И когда среди прохожих возник пробел…

Влад почти выволок Нину на пятачок перед монументом.

— Готов? — бросил он артисту полотняного жанра.

Распрямив ноги штатива, Павел оглядел диспозицию через сузившийся кругозор видоискателя.

— Можно.

— Работаем!

Круглый глаз объектива уставился на Нину. Она подала руки чуть назад, словно готовясь взлететь…

Влад перекинул через руку соскользнувшее с жены пальто. Пальто — единственное, что связывало красоту с мирком, передвигавшемся короткими перебежками из окопа работы в надежный блиндаж дома. Сейчас красота правила миром.

— Замри на несколько секунд, — прошептал Влад.

Можно повторить виденное — позы, взгляды, антураж, вышло бы не хуже других. Но все это не то. Владу требовалось нечто другое, достойное его женщины — единственной и неповторимой. Если картина Павла кричала о любви жены, то снимок должен рассказать о любви к ней.

— Давай! — последовал кивок художнику.

Павел нажал на спуск.

Ни шума, ни вспышки. Работал режим многосекундной выдержки для съемок в темноте. Свободной рукой Влад выделывал скоростные кренделя позади жены, то включая, то выключая экран телефона.

Готово. Телефон вернулся в карман, пальто — на плечи жены, и, словно нашкодившие озорники, Влад, Нина и Павел понеслась к радостно пикнувшей открывшимися замками заждавшейся машине.

Чуть позже, когда подвезенный к дому художник попрощался и вышел, ладонь жены накрыла скакавшую по педалям ногу Влада.

— Я не поняла, что ты делал с телефоном сзади меня.

Слепили встречные фары, фонари трассирующими очередями уносились назад. Влад молча следил за дорогой. Объясненный сюрприз перестает быть сюрпризом.

Не дождавшись ответа, Нина распахнула пальто.

Рулить стало трудно. Влад быстро, насколько позволили условия, припарковался. На обочину — и в плен родной души. Нина прижала его голову к груди.

— Что же ты делал? — вторично спросила она.

— Дома увидишь, — пробулькал он, хватая губами воздух…

Потом было счастье. Не раньше чем через час, всклокоченные и помятые они добрались до постели и рухнули в нее — ни до чего не было дела, оба провалились в сон как в спасение.

5

Допустим, стоит на улице мужчина с букетом и сияющим лицом. Дополнение в угоду толерантности: цветы ему не подарены. Что о нем сказать? Первое, что приходит в голову: он не женат, но собирается. Бежит к невесте. Второе: он не женат и не собирается. Бежит за удовольствиями. Третье: он женат, но цветы — не жене. Понятно, куда бежит. Четвертого не дано. Если бы цветы предназначались супруге, их, метя улицу бутонами, тащили бы как веник, с печатью вынужденности на постной физиономии.