Истории, рассказанные Луне

К. сидел напротив меня, и только тогда я заметила, какие у него добрые глаза. Когда К. смеётся, кажется, будто он плачет, и наоборот. Так отзывался о его лице один старый поэт. Ты теперь можешь представить себе его лицо? Тебе не кажется, что оно напоминает известную корейскую традиционную маску, по которой сложно определить, какие чувства она выражает? Вот с таким лицом К., безмолвствуя, уплетал еду на ужине. Было видно, что директор французского издательства симпатизирует безмолвному К. Даже если не знаешь языка, всё равно можно всё понять по выражению лица. По лицу директора было заметно, что он расположен к К., и он, прибегая к помощи переводчика, то и дело обращался к нему.

Так или иначе, в тот день мне опять не удалось услышать голос К. Не только потому, что он практически ничего не говорил, но и по той причине, что его скупые речи были тихими, и я просто-напросто их не слышала.

Несколько дней назад мы с коллегами, среди которых был и К., ездили в Пекин. Мы поехали туда по случаю пятнадцатой годовщины установления дипломатических отношений между Кореей и Китаем (немыслимо, что страны-соседи отмечают всего лишь пятнадцатилетие отношений!) и встретились с тамошними писателями. Вместе с китайскими коллегами мы выступили на конференции на тему «Новая эпоха и мы», а затем пообщались за бокалом пива от знаменитой пивоварни Циндао. К тому времени начала сказываться усталость, и все были немного вялыми.

В какой-то момент К. начал говорить:

«Как-то раз, давным-давно, к оставшейся без мужа вдове пришёл за подаянием монах. Сначала вдова не открывала дверь, рассчитывая, что он уйдёт. Но монах, даже не думая двигаться с места, продолжал читать молитву. Однако вдова никак не хотела давать пожертвование, и монах, стучавший в колотушку, вдруг изменил текст молитвы и произнёс:

– Не дашь мне, не уйду.

Находившаяся в доме красавица-вдова, услышав эти слова, потуже запахнула юбку и с точно такой же интонацией отчеканила:

– Сколько ни проси, не дам».

Мы расхохотались и несколько минут сотрясались от смеха. Однако на этом история не закончилась.

К. поведал нам о своём путешествии по Монголии:

«В то время был сезон проливных дождей, и степи с пышно распустившимися цветами были ослепительно прекрасны. Наша компания, расположившись на циновках в степи, сначала пропустила по рюмочке, а потом от скуки мы разделились на две команды по шесть человек. Члены одной команды смастерили из деревянной палки и пустой бутылки колотушку и, стуча в неё, стали приговаривать:

– Не дашь мне, не уйду.

А другая команда низким голосом отвечала:

– Сколько ни проси, не дам.

Затеявшие это от скуки, мы вошли во вкус, и шутливая интонация сменилась торжественной, словно мы и впрямь читали буддийскую молитву.

Одна иностранка, проходившая мимо, что-то громко воскликнула. Было непонятно, возглас ли это восторга или же возмущения. Чувствуя себя виноватыми за то, что так шумели, мы затихли. Оказалось, она попросила нас не останавливаться. С очарованным видом иностранка воскликнула: «Вандерфул, вандерфул!» Поэтому по всей степи опять разнеслось:

– Не дашь мне, не уйду.

и

– Сколько ни проси, не дам.

Нас было не остановить.

К нам по одному подходили иностранцы, а потом они и вовсе расселись в несколько рядов вокруг нас, воодушевлённо внимая нашим возгласам.

– Не дашь мне, не уйду, – выкрикнули мы и хотели было прекратить, но зрители нам этого не позволили, и мы продолжили на бис:

– Сколько ни проси, не дам.

Затем мы снова и снова затягивали нашу «молитву». К тому времени бутоны полевых цветов уже закрылись на ночь, вернулись кони, бродившие далеко в степи, солнце скрылось за горизонт, а живущие в степях монгольские подростки отправились домой на ужин. Всходила луна. Окружившие нас иностранные туристы, не отвлекаясь на посторонние мысли, всё слушали и слушали наше выступление. Они выглядели так, словно пытались открыть для себя истину в мистической и торжественной музыке Востока.

– Не дашь мне, не уйду.

и

– Сколько ни проси, не дам.

В те минуты нам и самим казалось, что эти слова и впрямь являются буддийской молитвой, которую мы продолжали петь посреди бескрайней степи до тех пор, пока луна полностью не показала своё лицо над горизонтом».

День весеннего дождя

Бывают такие дни, когда думаешь, что во всех твоих бедах виноват дождь. Или снег. Иначе говоря, дни, когда хочешь возложить вину на внешние обстоятельства. В такие дни лучше ни с кем не встречаться, поскольку тебя могут раздражать любые слова, даже слова тех, с кем ты обычно хорошо ладишь, и возникает желание со всеми препираться.