Истории замка Айюэбао

— Думаю, сегодня представлять вас друг другу не надо? — сказал У Шаюань, встав между ними.

— А, здравствуйте, я Оу Толань. Верно, я вспомнила. Никак не могу сопоставить у себя в голове ваш нынешний статус с тем обликом, в котором вы появились в прошлый раз.

Она говорила негромко, без излишней любезности, все слова и интонации были как нельзя более к месту. Чуньюй Баоцэ, изогнувшись в пояснице, что-то говорил, но сам себя не слышал. Он произносил какие-то банальные приветственные фразы, в которых не было ни капли юмора. Разительный контраст с ним составляла эта пара, которая вела себя спокойно, раскованно и сразу же увлеклась интересным разговором. К счастью, они знали меру и не пытались перетянуть одеяло на себя, лишь неустанно демонстрировали своё чувство юмора. Особенно глубоко в памяти у Чуньюй Баоцэ отложился вопрос, который У Шаюань задал Оу Толань:

— А тебе какой из его персонажей больше нравится — тот или сегодняшний?

Фольклористка улыбнулась и ничего не ответила.

Стол был накрыт гораздо скромнее, чем ожидалось, но это говорило не столько о бедности деревни, сколько о простоте и сдержанности её обитателей. Было несколько овощных блюд, варёная кукуруза и соевые бобы, две плоские камбалы и тазик супа из моллюсков. Старый Сом, указывая на суп, обратился к Чуньюй Баоцэ:

— Очень тонизирует. Я слышал, городские в суп кладут от силы три устрицы, — это правда?

Председателю хотелось на деле показать, как он ценит этот банкет: он съел несколько устриц подряд и налущил себе с десяток бобов; затем общими палочками взял немного рыбы, побрызгав на неё уксусом. Во время трапез он привык поджимать локти, чтобы ненароком не задеть сидящих рядом, даже когда рядом с ним было полно свободного места. У Шаюань потчевал его крепкой водкой местного производства, разлитой в малюсенькие стопки. Чуньюй Баоцэ завязал со спиртным уже много лет назад, но сейчас ему было неловко отказываться. Он обратил внимание на то, как Оу Толань бросила на У Шаюаня беглый взгляд, после чего тот перестал подливать ему водку. Гостю положено было сказать тост, но он жестом уступил его, после чего залпом осушил стопку. Когда мужчины пили, Оу Толань лишь поморщилась.

Лицо У Шаюаня зарумянилось, язык развязался:

— Вы приехали очень кстати: гораздо удобнее поговорить лицом к лицу. Я уже больше полугода прошу о встрече с председателем совета директоров, но ваши люди мне всё время отвечали, что вы слишком заняты, а то и вовсе — что вы уже давно отошли от дел и ни в чём больше не участвуете. Как такое возможно? Вот то, что заняты, — это ближе к истине.

Слушая его, Чуньюй Баоцэ время от времени поднимал на него свой пристальный взгляд. Сидевший напротив него собеседник распахнул одежду, обнажив свою бронзовую грудь, куда более могучую, чем можно было себе представить. В это время устроившаяся рядом фольклористка бросила на него вопросительный взгляд, в котором читалось нетерпение. Но он сдержался. Ему не хотелось так скоро давать им то, чего они ждут. Более полугода «Лицзинь» промаялась в этих трёх прибрежных деревнях, в то же время испытывая на себе огромное давление со стороны городской администрации. Всего через десять дней соседние деревни начнут действовать, и тогда несладко придётся зажатой между ними деревне Цзитаньцзяо. Чуньюй Баоцэ снова взял стопку с водкой и, словно обращаясь к себе самому, сказал:

— Представляю себе, какие это дерзкие и грубые ребята.

У Шаюань опустил глаза, явно задумавшись над смыслом этой фразы. С мыслей сбивал расшумевшийся Старый Сом. Посмотрев на всех троих, он прокричал:

— Ну прямо ни дать ни взять крупный сановник к нам в деревню пожаловал, брюхо выпятил, этот-то, с чёрной шерстью на ушах и с большим кольцом. Этот молодчик нас живьём проглотит и косточек не выплюнет. Это ж какой здоровый желудок надо иметь!

Чуньюй Баоцэ понял, что речь идёт о Подтяжкине. Он не помнил, чтобы на ушах у внука росли чёрные волосы, но кольцо точно было — оно и впрямь очень бросалось в глаза. Он благосклонно взглянул на этого старого балагура и хорошенько запомнил последнюю фразу.

— Председатель, найдётся ли у вас время, чтобы выслушать нас? — поднял голову У Шаюань.

— А, господин У, как и в прошлый раз, я задержусь в деревне на несколько дней. Если не возражаете, я буду часто вас навещать, поселюсь я в его гостинице, — и он повернул голову в сторону Старого Сома. — Вот только одеяла у вас слишком тонкие, да ещё этот запах плесени…

С этими словами он встал, соблюдая манеры, и легонько склонился к У Шаюаню:

— У нас будет много времени на беседы. Я испытываю огромное любопытство по отношению к вам и к этой деревне, и мне много о чём нужно вас расспросить. Да, это редкая удача, что здесь оказалась госпожа Оу Толань. Тут я хотел бы внести кое-какую ясность: я действительно любитель фольклора и испытываю глубокий интерес к рыбацким запевкам и прочему. Должен признаться, что знания мои поверхностны, а интересы слишком широки…

У Шаюань встал и сказал, глядя на Оу Толань: