Истории замка Айюэбао

— Поэтому, почтенный, сейчас нужно срочно сделать выбор, — вырвалось у Чуньюй Баоцэ.

У Шаюань стиснул ладонями колени и посмотрел на него:

— Я же сказал, свой выбор я давно сделал.

Чуньюй Баоцэ отхлебнул чай. Снова тот же жасминовый аромат.

— Насколько я припоминаю, вчера ты просил меня о помощи. Очевидно, ты пытался прибегнуть к стратегии «ловишь бандитов — начинай с главаря». Ты ни на йоту не поверил в то, что я — правитель в добровольном изгнании, потому что я не в состоянии предъявить каких-либо доказательств. — И он протяжно вздохнул.

У Шаюань смотрел на него выжидающим взглядом, в котором, казалось, прыгали искры.

«А очкарик-то далеко не покладист», — подумал про себя Чуньюй Баоцэ. Он думал, как разрядить обстановку и сделать этот изначально напряжённый разговор более непринуждённым. Вертя в руке чашку, он сказал:

— Почтенный, возьми себя в руки, я сейчас же всё выясню. Пну хорошенько Чуньюй Фэньфана — я тебе вчера про него говорил, это мой внук. А пока давай поговорим о другом, я вижу, ты много чего хочешь рассказать. Стоит мне заговорить о Подтяжкине и этой бабе — его заместителе, как у меня тут же пропадает аппетит. Мы с тобой оба мужчины, и нам положено обсуждать наше великое дело, самоё-самое великое, которое днём и ночью занимает нас…

— Какое ещё дело? — озадаченно спросил У Шаюань.

Чуньюй Баоцэ, поменяв позу и усевшись поудобнее, наклонился вперёд:

— Если бы ты был владельцем гигантской корпорации, ну, скажем, такой как «Лицзинь», целыми днями занимался бы ею, не зная отдыха, но однажды, проснувшись среди ночи, обнаружил бы, что лишился супруги и тебе предстоит прожить остаток жизни в тоске и одиночестве, ты бы продолжал всё так же решительно отдавать корпорации все свои силы?

У Шаюань оторопел:

— Да как же так?

— Ваш покорный слуга именно в таком положении. Я говорил, что я холостяк, хотя, конечно, это совсем не важно; моя супруга сейчас живёт в небольшой деревушке у самой границы с Шотландией. Фактически она лишь мой боевой товарищ, а вовсе не жена. В женщинах я, конечно, недостатка не испытываю, но это лишь временные явления, ни о какой любви речи нет. Скажи мне, почтенный, как мужчина мужчине, нет ли и у тебя похожей печали? Я скоро перешагну важный рубеж своей жизни: мне исполнится шестьдесят, и я хочу всего лишь, чтобы у меня была своя женщина — думаю, для мужчины, который большую часть жизни провёл в лишениях и тяжком труде, я не так уж много хочу…

У Шаюаню показалось, что в глазах гостя блеснули слёзы, и он испугался. Собеседник, договорив, опустил голову, и в его вьющихся волосах стали заметны серебристые нити. У гостя были широкие плечи и мощная шея. В целом для его возраста он вовсе не выглядел дряхлым.

— Господин Чуньюй, не может быть, чтобы у вас всё было так плохо… — Он хотел хлопнуть гостя по плечу и уже занёс над ним для этого руку, но остановился.

Чуньюй Баоцэ посмотрел в окно:

— Но всё так и есть. Увидев тебя, приехав в этот тихий райский уголок, я ощутил настоящий подъём энергии. На самом деле мужчина, потерявший женщину, теряет энергию, и сил ему ни на что не хватает; чем старше он становится, тем это ощутимее, и если так и будет продолжаться дальше, то он просто сгинет. Дружище, это очень жалкий конец. Здесь, в твоём холостяцком жилище, я высказал всё, что было у меня на душе, и прошу тебя, почтенный, простить меня за это.

У Шаюань встал. Ему хотелось ненадолго покинуть гостя, и он сделал вид, что нужно долить воды в чай. Он отошёл к стоявшему рядом электрическому чайнику, в котором только что закипела вода, и присел перед ним на корточки, но так и не притронулся к нему. На душе скребли кошки, на глаза навернулись горячие слёзы.

— Ты веришь в любовь с первого взгляда? — На его плечо легла рука Чуньюй Баоцэ, который неслышно подошёл к нему сзади.

У Шаюань обернулся и сразу же пожалел об этом: его глаза обнажили всё, что было у него на душе, потому что уголки глаз отчего-то были влажными. Тяжёлая рука дважды хлопнула его по плечу, посылая глубокое успокоение.

— Дружище, мы с тобой оба стоим на пороге самого страшного и самого тяжёлого испытания в жизни мужчины, но наши мысли глупейшим образом заняты чем-то посторонним, к примеру, отношениями Цзитаньцзяо с «Лицзинь»! Да к чёрту это всё, забудь пока об этом, сначала давай подумаем о более важном! Я бывал здесь не единожды и, естественно, в курсе многих вещей. Я слышал, что ты независимо от времени года любишь встать пораньше, пойти на побережье и смотреть оттуда на тот остров, потому что там живёт кто-то, к кому ты очень привязан! Да, когда-то ты с первого взгляда полюбил женщину. Она, эта женщина, была совсем небольшого роста, а глаза такие… ммм… описать невозможно. Как говорится, «перчик маленький, да жжёт смертельно». Ради неё ты бросил всё, уехал из столицы, оставил родного отца и вернулся в эту деревню. Ты не ожидал, что… — Тут Чуньюй Баоцэ осёкся, так как У Шаюань встал и свирепо уставился на него. Председатель вернулся на своё место. — Прости, я перегнул палку.

Мужчины молча пили чай. Наконец Чуньюй Баоцэ нарушил молчание и заговорил о чае: