Истории замка Айюэбао

У Шаюань осторожно протянул руку и взял выглядывавшую из сумки книгу — оказалось, что она посвящена обычаям восточного полуострова. Пока он листал книгу, из неё выпал плотно исписанный лист бумаги, и он торопливо сунул его обратно, а книгу положил на место. Он не знал, что говорить. Разговор принял неожиданный оборот, поэтому сейчас У Шаюань пребывал в изумлении. Он понимал, что понадобится какое-то время, чтобы переварить у себя в голове эту речь, достаточно искреннюю, но заставшую его врасплох. Как бы это сказать? В целом этот председатель совета директоров просто пытается дать понять, что сейчас он утратил власть, а всё потому, что то, чему он посвятил большую часть жизни, не приносило ему удовлетворения, и сейчас он намерен полностью перестроить свою жизнь и заняться чем-то другим. Боже, до чего же чудно. И тем не менее У Шаюань не собирался поддерживать данный разговор, поскольку сейчас Цзитаньцзяо оказалась на грани жизни и смерти, и необходимо было срочно решать критический вопрос. Он кашлянул как можно звонче, чтобы разбудить задремавшего магната, и тот открыл глаза.

— Председатель, думаю, я вас понял. Вы говорите о том, что хотите отойти как можно дальше от дел корпорации и заняться тем, что вам действительно по душе. Однако на данный момент вы пока ещё председатель совета директоров в «Лицзинь» и в состоянии помочь нам — вызволить нас из весьма острого и опасного положения…

— Такое уж и острое? Неужели всё зашло настолько далеко?

— Конечно! Уже больше полугода на нас давят люди из корпорации и руководство разных рангов. Сколько уже проводилось диспетчерских заседаний и оперативных совещаний на месте! Проще говоря, они пытаются нас убедить, что, мол, Цзитаньцзяо, если подумать, никакой важности не представляет и у неё лишь один путь — стать частью корпорации «Лицзинь»! Большие шишки ограничиваются косыми взглядами в мою сторону, а вот местное начальство не церемонится, они бьют по столу, ломают табуретки и спрашивают, в деле я или нет.

Чуньюй Баоцэ провёл рукой по лицу и улыбнулся:

— Так ты в деле?

У Шаюань торжественно кивнул:

— Я готов участвовать.

— Ах вот оно как. Вот это и есть уязвимое место. Они хотят с помощью этого дела держать всех вас в подчинении, в этом-то и проблема. Что ты, почтенный, об этом думаешь?

У Шаюань почувствовал, что голова у него потяжелела, а голос стал грубым:

— Но я действительно хочу быть в деле. Однако я не собираюсь сдаваться без борьбы, поэтому сегодня я прошу вас лишь об одном: понять нас и помочь нам.

Чуньюй Баоцэ поднял голову и взглянул на свет лампы, разгонявший сумерки. Скрипнув зубами, он заметил:

— До чего же разный у всех нрав. Будь я на твоём месте, я бы просто послал их всех к чёртовой матери! — Он перевёл взгляд на лицо У Шаюаня. — Конечно, я сделаю всё возможное, чтобы вам помочь. Однако теперь, когда они уже наполовину провернули дело, эти люди точно не отступят. Тебе ли не знать, какой силой обладают деньги. В современном мире они снова и снова демонстрируют своё непобедимое могущество. Пускай сорок лет назад им пришлось на время спрятать свои качества, но это было лишь внешнее явление, а сейчас они восстановили свой прежний облик и обнажили зловредную сущность.

У Шаюань не издавал ни звука. Молчанием он прикрыл свой невыразимый гнев и болезненную скорбь. В полумраке он захрустел костяшками пальцев, с нетерпением ожидая, что этот человек скажет дальше. Сейчас, этим вечером, он лишь надеялся, что гость хоть немного сжалится и будет честным. Но чутье подсказывало ему, что всё далеко не так просто: разве мог сам председатель совета директоров совершенно ничего не знать о той бурной деятельности, которая велась здесь последние полгода? Он мог не знать подробностей и не вникать в дело, но не может быть, чтобы он ни о чём даже не подозревал. Подумав об этом, У Шаюань решил прощупать почву:

— Все три деревни будут поглощены?

— Да, все три. Это заветная мечта корпорации. Любое государство мечтает заполучить выход к морю, и любое предприятие тоже. Синее море и белоснежные пляжи — пейзаж, который придётся по вкусу любому современному человеку. Человек — существо амбициозное. Вот у Подтяжкина — Чуньюй Фэньфана — и у его заместительницы глаза завидущие да руки загребущие, уж какими яркими красками они мне всё расписывали много раз и удивлялись, что я не хочу в это вникать. Я постарел, мне пора задуматься о других вещах, я уже тебе рассказал всё как есть…

— Да, но всё же мне и Цзитаньцзяо нужна ваша помощь.

Чуньюй Баоцэ встал и положил руку ему на плечо:

— Дружище, времени у нас вагон. Давай поговорим о книгах, расскажем друг другу о себе, обсудить дела мы ещё успеем. Поверь мне, мы почти наверняка станем друзьями, которые могут говорить друг с другом обо всём на свете. Я с первого взгляда понял, что нам давно надо было бы стать такими друзьями, и очень жаль, что мы так поздно познакомились…

4