Истории замка Айюэбао

Наедине они обсуждали председателя совета директоров и приходили к заключению:

— Какой-то он слишком правильный!

Они мотались повсюду, а Чуньюй Баоцэ не покидал замка. Он никуда не ездил и почти никого не принимал, даже важных посетителей.

Чуньюй Баоцэ предпочитал тот старый джип с брезентовой крышей. Это был его личный автомобиль; двигатель и другие детали были не родные, их заменили на аналогичные с лучшими характеристиками и более мощным КПД, так что автомобиль лишь с виду напоминал антиквариат. Спасаясь от ледяного ветра, Чуньюй Баоцэ надел безрукавку из верблюжьей шерсти и сшитые специально для него пуховые штаны, а сверху — всё то же синее пальто. В машине он повязал фиолетовый шарф из кашемира, надел маску и норковую шапку. Он знал, что ветер на побережье ещё суровее, поэтому нужно утеплиться. На всякий случай он также сунул за пазуху фляжку из нержавейки, наполненную шотландским виски. Внутри бурлило чувство, близкое к опьянению: в районе ямки на груди, размером с ладонь, жгло огнём, и он никак не мог усидеть в своём просторном логове. Всю дорогу он вспоминал летний залив. Сейчас похолодало, и на побережье под навесами уже не кипела жизнь, гуляющих на пляже было очень мало. Под дуновениями морского бриза хижины с колышущимися тростниковыми крышами выглядели строго и торжественно, а улицы, вымощенные чёрным камнем, казались ещё чище. Чуньюй Баоцэ добрался до деревни ближе к полудню. Он рассчитывал снова отведать таких же жареных креветок, что и в прошлый раз. Он шагал по мощённой камнем улице, вдыхая запах сырой рыбы, приносимый ветром с моря. Побродив минут десять по пустынным переулкам, он дошёл до противоположного края деревни. Перед ним возвышалась горная круча с пологим склоном, которая защищала деревню от северо-западного ветра. Суровые зимы сопровождались яростными ветрами. Говорят, ветер там мог дуть непрерывно по полмесяца, а то и дольше. Это самый тяжёлый период для жителей побережья. Не считая этого устрашающего ветра, председателя Чуньюя ничто не беспокоило. Гора была обращена к морю обрывом, испещрённым множеством гротов, вершина же кишела чайками, которые то и дело приземлялись и снова взлетали. У подножия кручи вилась неширокая песчаная тропка, которой пользовались и люди, и птицы. Утёс на вершине нависал над морем, и во время приливов от него отражалось мощное эхо. На востоке к круче примыкала прелестная бухта с мелким белым песком. Летние навесы начинались через сотню метров к востоку от холма. Зажав в руке меховую шапку, Чуньюй Баоцэ стал взбираться на вершину, чтобы с высоты полюбоваться панорамой деревни. Чем выше он поднимался, тем сильнее становился ветер — пришлось надеть шапку. Добравшись до вершины, он вдохнул полной грудью, вынул из-за пазухи фляжку и сделал глоток. Деревенские домики прятались среди чёрных сосен. Почти все дома имели тростниковую крышу и внешне напоминали упитанные грибы. Действительно, до его обоняния долетал запах, похожий на аромат старых грибов. Он пытался разглядеть дома этой парочки, но так и не определил наверняка их местоположение. Он не знал, как жители деревни проводят зимний сезон, — а зимы здесь ох какие тяжёлые. Не уехала ли фольклористка из деревни на зиму? Хотя, если внутри у неё бурлит горячая кровь, суровые зимы ей не страшны. Далеко на западе можно было различить южный берег залива. К горной круче вплотную прилегала ещё одна деревня, и её зимой ничто не защищало от холодных ветров. За деревней Цзитаньцзяо на востоке, примерно в десяти ли[8] отсюда, возникло новое поселение. Ещё немного погуляв на вершине, председатель решил вернуться в деревню и насладиться горячим обедом.

Зимой в деревне мало приезжих, поэтому работала всего пара забегаловок на окраине. Чуньюй Баоцэ, вытянув шею, заглянул в одну из них и, решив, что она достаточно чистая, вошёл. Хозяйка-толстушка протянула ему картонку с рукописным меню и с улыбкой встала рядом. Не успел он вчитаться в названия блюд, как его внимание привлекли написанные кистью аккуратные иероглифы — в решительном почерке проглядывало некое безрассудство, ощущались упрямство и энергия. Хозяйка сказала:

— Чем холоднее погода, тем свежее рыба.

Перевернув картонку с меню, он постучал по ней и спросил:

— Кто это написал?

— Иероглифы-то? Да это наш глава.

Он выронил картонку, словно обжёгся:

— У Шаюань?

— Он самый. А на Новый год он нам ещё пишет парные надписи на дверь[9].

Чуньюй Баоцэ беззвучно опустился на стул, затем заказал доуфу[10] с устрицами и морские водоросли, а также камбалу на пару и маринованных крабов. Последний раз он ел маринованных крабов больше десяти лет назад, но до сих пор помнил этот необычный вкус.

— Раз он пишет для вас меню, вам положено бесплатно его кормить, — заметил он.

Хозяйка весело ответила:

— О да, он большой любитель поесть на халяву: как появляется время полакомиться, он сразу тут как тут. Но в конце месяца, подводя счета, он расплачивается сполна, ни фэня[11] не зажимает.

— Холостяк, да? Молодец какой.