Истории замка Айюэбао

Как же он завидовал этой бумажке, ведь с ней он мог бы добывать себе достаточно пропитания.

Женщина уходила рано, а возвращалась поздно. Каждый раз, залезая в стог, она обеими руками похлопывала по соломенной подстилке и приговаривала:

— До чего хорошее гнёздышко, не холодно, не жарко, это настоящая удача для нас, попрошаек, что мы можем после тяжёлого дня ночевать в таком чудесном месте! Мы с дитятей — твои должники! — с этими словами она протянула юноше горячий батат, но Баоцэ, поблагодарив, отказался.

Недовольная этим, женщина сунула батат ему прямо в рот, и ему ничего не оставалось, как прожевать его и проглотить. На пятый день вечером женщина вернулась к стогу, неся ребёнка на спине и ведя за собой пожилого мужчину — это оказался муж. Указывая на Баоцэ, женщина сказала:

— Добрый человек!

В ту ночь в стоге ночевали вчетвером, разделив на всех сухой паёк. Наутро мужчина собрался вести всю семью в Пеянчэн и предложил Баоцэ:

— Пошли с нами, будем вместе работать, не может здоровый парень бездельничать!

Слова его проникли Баоцэ в самую душу, но он переживал, что у него нет справки. Мужчина похлопал себя по бёдрам:

— У нас-то есть, а ты будешь с нами.

— Но я… мне не надо в Пеянчэн.

— Ничего, ты главное держись рядом со мной.

Немного поколебавшись, Баоцэ вспомнил, что у женщины есть ещё одна справка, и, замявшись, попросил у них этот защитный амулет. Женщина взглянула на мужа.

— Отдай ему! — добродушно велел тот.

Никогда ещё Баоцэ так не радовался. Слушая весёлое пение жаворонков, он хотел, воспарив в небеса, летать там вместе с ними. Теперь он мог смело ходить по деревням, не бояться расспросов о своём происхождении и спокойно подрабатывать. Ему не терпелось отправиться в путь. Распрощавшись со своим стогом у террасированных полей, он направился в ещё более дальние края. По мере того как он продвигался на восток, горный рельеф постепенно опускался. Юноша шёл полдня и наконец увидел впереди большой посёлок. Это и был тот самый Пеянчэн. Он повсюду спрашивал, где нанимают людей для мелкой работы: ему подойдёт любая, даже самая тяжёлая и утомительная, лишь бы было на что желудок наполнить. Кто-то посоветовал ему гончарню на севере посёлка: там кормят дважды в день и платят зарплату.

Он добрался до гончарни ещё до темноты. Проверив его справку, управляющий велел ему перенести сырец и сложить в печь. Живот урчал от голода, но бригадир сказал, что работа срочная и он сможет поесть только после того, как всё выполнит. Юноше не рассказали ни какая будет зарплата, ни где он будет спать. Баоцэ трудился до глубокой ночи, одежда его насквозь промокла от пота. Наконец его отвели в какую-то хижину с соломенной крышей и дали поесть. В щах плавали жир и кусочки доуфу; также каждому полагалось по две больших пампушки. Баоцэ одним махом проглотил чёрствые пампушки и почувствовал, что утолил голод лишь наполовину. К счастью, щей можно было есть сколько угодно, и он съел несколько больших пиал, после чего наконец смог лечь спать. Бригадир сказал, что в бараке имеются общие койки и место для багажа, одна ночь стоит два мао.

— А какая зарплата? — задал наконец юноша самый важный для него вопрос.

— Семь мао.

Баоцэ больше ничего не сказал, а лишь с сожалением подумал о том, что за столь тяжкий труд платят сущие копейки, из которых придётся отстёгивать по два мао лишь за то, чтобы поспать.

— Зато еда бесплатная, — продолжал бригадир, — это ж такая экономия!

Баоцэ неспешно ответил:

— Ага, это точно, но вообще-то ночлег у меня есть…

Когда он вышел из гончарни, было уже два часа ночи. Он нашёл много стогов, но одни были мелковаты, а другие располагались слишком близко к человеческому жилью. На окраине деревни, не так близко к домам, возвышался квадратный стог, может быть, казённый. В нём юноша и устроился.