История Анчутки

С самого детства Свет обладал огромной физической силой. Уже в малом возрасте он мог бороться на равных со своим приемным отцом-богатырем, а тот тоже не просто так звался одним из сильнейших. Кроме того, ребенок почти не чувствовал боли и легко противостоял разным магиям, влияющим на тело и дух. А еще его хлебом не корми, а дай проявить свою силушку. А уж как, в бою с противником сильным, или вырывать с корнем столетние деревья, что не обхватят и три человека вместе, дабы дорогу новую проложить, разницы не было. Лез всюду, где помощь требовалась и не требовалась. Но мало кто на него за это роптал, часто он от погибели неминуемой спасал. Многие в должниках у него ходили, жизнью своею обязанные ему. Не знал он меры никогда в своей жажде силу проявить, но редко когда ему серьезно доставалось. И не рассчитав однажды, попал он в беду сильную. И в момент, когда врагу его силой и количеством превосходящему казалось, что пора праздновать победу над витязем могучим, ибо на ногах он еле стоял, и места живого на теле его казалось не осталось. Но так и не преклонил колена богатырь. Взревел он рыком жутким, и зверем диким стал. Не зная жалости, рвал он своих врагов на куски, и не успокоился, пока не испустил дух свой последний противник.

Узнали о сей особенности еще не скоро. Сам Свет не помнил того, что с ним происходило после того, как он получал изрядное количество ран, и его сознание погружалось во мрак. А все, кто видел его в этом обличии умирал от его рук. И только когда брат достаточно подрос и осмелел, чтобы составлять компанию богатырю в его путешествиях, тогда-то через некоторое время и стало известно, что скрывается ужасная сила в Свете до поры до времени, но будучи освобожденной не знает она ничего человеческого, кроме любви к брату своему.

И вот теперь, если сильно повезет, то кроме Славы и Яги, появятся еще свидетели того, какая страшная сила обитает в богатыре.

Рев внезапно прервался. А после раздалось утробное:

— Ух, как жрать то охота, — и голос этот пусть и сильно изменившийся, ставший громким и жутким, принадлежал Свету. Внешне он, казалось, еще пока никак не изменился. Но резко ускорился, отчего даже обладающий потрясающей ловкостью воин, чуть не улетел с печи, на которой находился.

Но ускорение не просто так далось богатырю. Его размеры стали резко уменьшаться. А значит и сила, и возможности тянуть за собой транспорт и одновременно расшвыривать уже буквально легионы атакующих обезьянок.

— Надо бы подкрепиться, — уже намного слабее прозвучал голос, что слушающий из всех сил маг еле расслышал, но вот бесенок разобрал каждое слово, а оттого, что он услышал далее, ему стало слегка не по себе, — А голод то какой жуткий, быка бы съел. Да и ждать бы не стал, так сырым. Стоп. Интересно, а каковы эти мартышки на вкус?

Дальше Анчутка уже умеючи приглушил свое восприятие звуков, исходящих с той стороны, так же, как и предпочел далее не смотреть туда. Ведь изменившийся Свет не стал долго думать, и попробовал то, о чем говорил. И ему это понравилось. Как тем, что голод чуть приглушился, так и слегка прибавившейся силой. А так противники, по сути, сами ему в рот прыгали, он лишь слегка им помогал. Да и чего добру пропадать? Вон по всему ущелью груды его раскидано уже бездыханного. А через некоторое время вообще удобно стало, когда тело уже от первоначального раза в два поболее стало, дальше расти уже был риск застрять в сильно сузившемся ущелье, и все поедаемое обращалось в чистую энергию. Рот же стал таких размеров, что теперь и помогать не приходилось даже, только и лови им зазевавшихся и оказавшихся с ним поблизости обезьянок. Но их становилось все меньше.

Все-таки мартышки довольно смышлёные, и поняли, что с жутким монстром в коего обратился Свет, им ничего не поделать. А потому полностью переключились на три остальных цели — Эль, ступу и транспорт. При этом значительная часть набросилась на канаты, соединяющие богатыря и печь, в попытке разорвать их. Свету чтобы их достать, требовалось бы хотя бы чуть притормозить, поэтому он им ничего сделать не мог. А воину было не до них, все его силы уходили на то, чтобы мартышки полностью не облепили печь и сани, при том желательно было остаться живым. Он уже на полную использовал свои четыре клинка. Но энергии в распоряжении оставалось все меньше. Это начинало сказываться на скорости его движений, реакций, и точности, с тем же он уже постарел снова лет на десять. Мартышки будто почувствовали его слабину, и стали напирать сильнее.