История античной литературы

Эпиграмматическая поэзия проникала во все уголки, где только звучала греческая речь. Увлечение эпиграммой, которую впоследствии назвали нежнейшим цветком в саду поэзии, привело к созданию сборников избранных эпиграмм различных авторов. Первое известное нам собрание греческих эпиграмм было составлено Мелеагром около 70 г. до н. э. Мелеагр включил в сборник также свои стихотворения и дал ему название «Венок»[106]. Собрание Мелеагра, подобранное в алфавите авторов, легло в основу всех последующих антологий, включая подготовленную в X в. тематическую антологию византийского священника Константина Кефалы. По антологии Кефалы был составлен в конце X в. дошедший до нас сборник из нескольких тысяч эпиграмм, обнаруженный в конце XVI в. в университетской библиотеке г. Гейдельберга в Германии (Палатинская антология). До открытия Палатинской антологии греческие эпиграммы были известны в Европе по сокращенному извлечению из них, сделанному в конце XIII в. Максимом Планудой и сохранившемуся в автографе (Планудовская антология)[107].

ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ

Центром эллинистической драматической поэзии была Александрия, где Птолемей II организовал драматические агоны по образцу афинских и пригласил поэтов, образовавших так называемую Плеяду. Их произведения не сохранились, но, судя по заглавиям, трагедии того времени сочинялись на мифологические или исторические темы. Вновь поэты возвращаются к сатировским драмам, которые привлекают к себе внимание зрителей. Не известно, в чем состояла реформа сатировской драмы, инициатором которой был Сосифей, один из членов александрийской Плеяды. Сатировские драмы сочинял и другой ее участник, Ликофрон из Халкиды, ученый и поэт, специально изучавший в александрийской библиотеке комедию и автор трактата о ней. От Ликофрона дошло странное и загадочное произведение «Александра», или «Кассандра» — драматический монолог из полутора тысяч ямбических триметров. Его произносит кто-то в Трое перед троянским царем Приамом, рассказывая о пророчестве царской дочери Кассандры. Кассандра предсказывает близкую гибель Трои, дальнейшую судьбу победителей и побежденных, бегство Энея в Италию, греко-персидские войны, походы Александра Македонского и многое другое. Александру, которого поэт называет львом из рода Эака и Дардана, предстоит завершить грандиозное столкновение Востока и Запада, но за ним последуют еще столкновения, и чем ближе подходит Ликофрон к своему времени, тем туманнее становится смысл пророчества. «Александра» полна скрытых намеков, загадочных имен и названий, стиль изложения метафоричен и гиперболичен. В ней много общего с очень популярной в IV—III вв. до н. э., но малоизвестной оракульной поэзией, столь распространенной в Египте среди местного, негреческого населения. Ликофрон был знаком с подобной литературой и переработал ее на основе собственных ученых штудий, чтобы преподнести как новинку взыскательному читателю. «Александра» сохранилась благодаря загадочности своего содержания, так как уже начиная с I в. н. э. эрудиция комментаторов испытывалась на ней и много раз делались попытки объяснить ее, раскрыть ее сложные метафоры, разгадать инверсии. Дошедшие вместе с ней схолии содержат обильный и интересный материал по истории и мифологии.

В сочинении одного из ранних христианских писателей сохранился большой фрагмент из трагедии на библейский сюжет. Трагедия, сочиненная Иезекиелем во II в. до н. э., носила название «Исход» и, судя по тому, что ее содержанием был уход евреев из Египта, место действия в ней неоднократно менялось. Она состояла из пяти действий и в художественном отношении примыкала к Еврипиду, любимому драматургу эллинизма.

В 1950 г. был впервые опубликован любопытный фрагмент трагедии о лидийском царе Гиге, представляющий собой эллинистическую переработку геродотовской новеллы. Отрывок содержит рассказ какого-то вестника о смерти царя Кандавла, о его вероломной жене и о захвате власти Гигом.

В эпоху эллинизма неизменной любовью во всех социальных кругах пользовались мимы как самый разнообразный жанр, пригодный для всех вкусов. Мимы разыгрывались в театре и дома на пирах, для них не требовалось ни масок, ни специальных костюмов. Исполнять их могли как мужчины, так и женщины, то разыгрывая в лицах, то просто декламируя. Они были в стихах и в прозе. Образцом мимической поэтической монодии является большой отрывок из так называемой «Жалобы девушки». По содержанию «Жалоба» напоминает древнюю лирическую песню типа серенады у закрытых дверей, первый литературный образец которой сохранился среди фрагментов Алкея. В миме покинутая девушка приходит к дверям дома возлюбленного и горько жалуется на него: