История античной литературы

Несмотря на то что поэт прожил только 26 лет, он успел написать много талантливых произведений: поэмы об Орфее и о разрушении Трои, сборник небольших стихотворений, трагедию «Медея», сюжетные либретто для балетов-пантомим и др. Однако до нас дошла лишь незаконченная поэма «Ферсалия», посвященная гражданским войнам. Первые три книги были изданы еще при жизни Лукана. В начале поэмы он прославлял Нерона и выражал надежду на то, что во время его правления на землю вернется «золотой век». В последующих книгах вместо хвалы мы встречаем уже нападки на императора-деспота. Лукан ставит своей задачей показать рождение деспотической власти в Риме. Он считает, что республиканские свободы безвозвратно погибли во время страшных гражданских войн и тогда же были заложены основы нынешней тирании. В центре внимания поэта — война между Помпеем и Цезарем. Лукан последовательно излагает ход событий; он начинает с перехода Цезаря через Рубикон, описывает сражение при Фарсале, смерть Помпея и Катона Младшего, пребывание Цезаря в Египте и Александрийскую войну. Изложение обрывается на 10-й книге.

Сгущая краски, прибегая к гиперболам и патетической декламации, автор создает сильные, хотя и несколько односторонние образы героев. Последователь «нового стиля», он пользуется теми же художественными средствами, что и Сенека, и так же, как автор трагедий, является приверженцем стоицизма. Цезарь в его поэме обрисован как жестокий и коварный тиран, вступающий в борьбу с роком ради осуществления своих властолюбивых планов. Помпей — величественный страдалец, покорный судьбе и умеющий умереть с достоинством. Любимцем Лукана и выразителем его собственных взглядов является Катон Младший. Катон был любимой фигурой сенатской оппозиции, о нем в это время постоянно писали и посвящали ему трагедии, видя в нем убежденного республиканца и сильную личность. Катон (правнук Катона Старшего) не принял милости Цезаря и покончил жизнь самоубийством в Утике в 46 г. до н. э. Этот пламенный республиканец понимает, по мнению Лукана, всю безнадежность борьбы с триумвирами, но считает, что он должен принести свою жизнь «на алтарь отечества». Его племянник, будущий убийца Цезаря Марк Юний Брут, пробует уговорить дядю остаться в стороне от борьбы, но тот с негодованием отказывается от этого. Считая себя последним республиканцем, он готов умереть за свободу:

...Оторвать меня смогут не раньше,
Чем обниму я, о Рим, твой труп, и твою, о Свобода,
Невоплощенную тень провожать я буду до гроба.

(Пер. А. Остроумова)

Гражданскую войну, полыхающую в Риме, Лукан уподобляет страшной космической катастрофе и постоянно упоминает в поэме о периодических пожарах, которые, согласно учению стоиков, уничтожают мир. Создавая свою эпопею, Лукан как бы полемизирует с Вергилием. Действительно, в «Энеиде» идеализировался «век Августа» и воспевался легендарный предшественник римских императоров Эней. Автор «Фарсалии» рисует черными красками Цезаря — этого родоначальника римских деспотов, и, отказываясь от мысли, что боги управляют делами людей, показывает значение всемогущего рока в ходе истории. Лукан отвергает и «Олимпийский план», порывая тем самым с гомеровской традицией, которой следовали обычно античные эпики. Большую роль в его поэме играют оракулы, при помощи которых всемогущий рок открывает людям свои веления. Как и Сенека, Лукан увлекается магией и астрологией, стремясь показать господствующую в мире «космическую симпатию», т. е. тесную связь природных сил с деятельностью людей, их немедленную реакцию на преступления и нечестивые поступки. Когда совершаются преступные акты, то содрогается сама земля, вспыхивают молнии, плачут изваяния в храмах, раздаются оглушительные удары грома. Вместо богов в поэме выступают аллегорические фигуры: Родина, Судьба, Свобода и т. п.

Как сторонник «нового стиля» Лукан любит длинные описания полных таинственности мрачных пейзажей и ужасов кровавых сражений.

В миг, когда быстрый крючок наложил железную руку,
Был им зацеплен Ликид: он сразу нырнул бы в пучину,
Но помешали друзья, удержав за торчащие ноги.
Рвется он надвое тут: не тихо кровь заструилась,
Но из разодранных жил забила горячим фонтаном.
Тело жививший поток, по членам различным бежавший,
Перехватила вода. Никогда столь широкой дорогой
Не изливалась жизнь.

(Пер. А. Остроумова)