Читаем История античной литературы полностью

В отличие от Тита Ливия, Тацит не был кабинетным писателем, черпавшим свой материал только из трудов своих предшественников и художественно обрабатывавшим его. Автор «Анналов» — государственный деятель, выразитель точки зрения сенатской верхушки, вдумчиво и внимательно относящийся к своим источникам. Многие крупные политические деятели Рима писали исторические произведения, посвященные тем событиям, в которых они участвовали. В эпоху республики они не подвергались гонениям за свободолюбивые идеи и нападки на своих политических врагов. Положение меняется в период империи. Исторический труд Кремуция Корда, посвященный августовскому времени, был публично сожжен, а автор лишил себя жизни. Были уничтожены и труды оппозиционно настроенных по отношению к Августу Лабиена и Кассия Севера.

Официальная историография при императорах волей-неволей вынуждена была прибегать к лести и сознательному искажению фактов. Тацит утверждает во вступлении к «Анналам», что будет писать «без гнева и пристрастия». Он воодушевлен стремлением к истине и хочет самостоятельно разобраться в описываемых событиях и понять причины явлений. Как идеолог сената, он интересуется прежде всего вопросом о взаимоотношениях сената с императором. Главные политические силы государства, с его точки зрения: император, сенат и всадничество. Народ представляется ему сбродом люмпен-пролетариев, толпящихся в Риме, к армии он относится с недоверием. Императорская власть возникла, как он считает, ради прекращения гражданских войн. Ее появление было неизбежно, но необходимы более мягкие формы этой власти, необходимо, чтобы император и сенат жили в мире. Между тем Тиберий, Нерон и Домициан отнюдь не являются, по его мнению, справедливыми монархами, напротив, это тираны, преисполненные жестокости и злоупотребляющие своей властью. Они окружены доносчиками и льстецами, а сенат сдает постепенно свои позиции; он начинает угодничать уже перед Августом и покорно подчиняется Тиберию и Нерону. Правда, среди сенаторов находятся смелые и мужественные люди вроде знаменитого Трасеи Пета и других оппозиционеров, погибших при раскрытии заговора Писона. Однако их гибель не смогла ничего изменить в существующем порядке вещей. Рисуя эти мрачные картины, Тацит не видит выхода из страшного мира римской империи. Историю, с его точки зрения, движут в первую очередь личности, стоящие у кормила власти. Такими центральными фигурами для рассматриваемого им периода являются императоры, поэтому Тацит уделяет внимание, прежде всего, характерам и деятельности императоров. Замечательный мастер литературного портрета, стремящийся проникнуть в психологические мотивы поступков своих героев, он показывает, как формируется характер под воздействием окружающей среды. Врожденные отрицательные качества Тиберия и Нерона под влиянием дворцовых интриг, лести и коварства временщиков превращаются в гибельные пороки — жестокость, деспотизм, двоедушие.

Характер и поведение Тиберия менялись с течением времени. Он жил честно, пока не был облачен властью и только принимал участие в управлении государством под руководством Августа. Пока живы были его сын Друз и его племянник Германик, он искусно прикрывался личиной добродетели. До смерти матери он раздваивался между добром и злом. Ужасный в своих жестокостях, скрытно таинственный в своем разврате... он, наконец, бросился в бездну преступлений и злодейства, и, забыв всякий стыд и страх, предался всецело гнусным порокам.

(Пер. Н. В. Вулих)
Перейти на страницу:

Похожие книги

По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л. Н. Толстого «Война и мир»
По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

Книга Н. Долининой «По страницам "Войны и мира"» продолжает ряд работ того же автора «Прочитаем "Онегина" вместе», «Печорин и наше время», «Предисловие к Достоевскому», написанных в манере размышления вместе с читателем. Эпопея Толстого и сегодня для нас книга не только об исторических событиях прошлого. Роман великого писателя остро современен, с его страниц встают проблемы мужества, честности, патриотизма, любви, верности – вопросы, которые каждый решает для себя точно так же, как и двести лет назад. Об этих нравственных проблемах, о том, как мы разрешаем их сегодня, идёт речь в книге «По страницам "Войны и мира"».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Наталья Григорьевна Долинина

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

Сергей Львович Макеев

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Образование и наука / Документальное