История Армении

Поэтому и исповедуем мы Христа как бога и человека, и говорим не ради отделения, дескать, не может быть, чтобы он страдал и не страдал; божественной природой своей — неизменный и нестрадаемый, а плотью — пострадавший и принявший смерть. Поэтому ошибаются те, кто говорит, что тот, кто страдал, — один, а тот, кто не претерпел страданий, — другой. Был замучен и принял смерть плотью своей не кто иной, как Слово, ибо то же самое Слово, нестрадающее и бесплотное, стало плотью и чрез то подверглось страданиям, чтобы тем самым спасти человечество. Когда человеческое тело Слова страдало, тогда Слово то, неразлучно с ним пребывавшее, принимало на себя страдание, и чрез это произошло нечто весьма /129/ чудесное, ибо это он страдал и он же не страдал. Страдал от страданий, ибо его собственное тело страдало, и в тех же страданиях он пребывал без страданий, не отделившись от потерпевшего страсти тела, ибо, будучи богом, Слово по природе своей страданию не подлежало. Однако бесплотное было неотделимо соединено со страждущим телом, а тело имело в себе непричастное страданиям Слово, искореняющее немощь его. Так [говорит] Афанасий. Вместе с тем мы исповедуем и после смерти божество его не отделившимся от плоти и человеческое — от души. Так что, когда Слово было телом на кресте и во гробе, божеством своим находилось одесную отца и славой его исполнены были небо и земля. Вместе с ним был на земле и отец его, как он сам сказал: «Отец мой есть со мною, он не оставил меня одного»[513]. Ибо где отец — там и сын и дух [святой], а где сын — там отец и дух [святой], а где дух святой — там отец и сын. Итак, сойдя во гроб умершим телом и живым божеством, он разорил ад; и, воскресши на третий день, он воскресил вместе с собою от греховной смерти души верующих и внушил надежду также на воскресение тела по своему примеру во время второго пришествия и по прошествии сорока дней вознесся на небо пред лицом апостолов и, согласно апостолу, воссел одесную [престола] величия отца на небесах[514], он придет в теле нашем, в каком и вознесся, чтобы судить /130/ праведным судом живых и мертвых и воздать каждому по делам.

Таково наше истинное исповедание веры относительно святой троицы и воплощения Христа, которое мы представили здесь в кратком изложении.

Что же касается вообще церковных порядков и празднеств, а также и иных вопросов, о которых кое-кто из ваших, почтя их запутанными, сообщил вам, мы пишем и о них правдивыми словами, как о тех из них, которые есть у нас, так и о тех, которые мы отвергаем. Во-первых, писали, что, мол: «Пятого января поутру празднуют [армяне] благовещение, вечером — рождество, а назавтра, т. е. шестого января, — крещение христово». В этом есть доля правды, [а также] доля, выходящая за пределы правды. А на деле вот как.

Правильно написано, [что мы] в один и тот же день, шестого января, отмечаем праздник рождества христова и крещения его, ибо так мы приняли это предание от первых отцов [церкви]. А то, что якобы мы пятого числа поутру празднуем благовещение, исполнено лжи, ибо по-нашему праздник благовещения [приходится] на шестое апреля[515], а рождество — на шестое января, на двенадцать дней позже, чем празднуете вы. Какая нужда безо всякого смысла отмечать в один день три праздника? В то же время у нас есть множество свидетельств насчет совокупного празднования рождества и крещения.

/131/ Прежде все церкви, начиная с апостольских, так именно и праздновали; впоследствии из-за того, что Вифлеем и Иордан были расположены на расстоянии друг от друга и нельзя было праздновать в двух местах в один и тот же день, некоторые церкви разделили [эти праздники], и мало-помалу тоже самое сделали и другие церкви. А армяне, как были приучены святым Григором, так и остались при том без изменений.